Из жизни незаменимых
Фото: Фото из личного архива
Русфонд продолжает публикации о людях, которые жертвуют деньги на благотворительность, а иногда и что-то большее, чем деньги. Мы стараемся ответить на два вопроса: почему сильный помогает слабым и почему так поступают не все? Сегодня писатель ИГОРЬ СВИНАРЕНКО рассказывает о том, почему некоторые люди жертвуют на благотворительность миллиарды.
На днях, в июле 2013-го, миллиардер Уоррен Баффетт установил мировой рекорд. Он отдал на благотворительность увесистый пакет акций ценой в $2 000 000 000 (два миллиарда). Прежний рекорд держался пять лет, с того самого високосного кризисного 2008 года. Тогда речь шла об $1,8 млрд. Рекорд пятилетней давности установил сам Баффетт. Несмотря на это, он пока что занимает второе место — внес "всего" $20 млрд. Отстав от Гейтса аж на восемь миллиардов.
Про Баффетта известно, что он питается в фастфуде. Кроме тех случаев, когда с ним кто-то завтракает, заплатив за это деньги. Право на такой прием пищи торгуется на аукционе. Первый счастливчик заплатил за это удовольствие $600 тыс., это было шесть лет назад. А в прошлом году пришлось выложить $3,5 млн. Угадайте, куда пошли эти деньги. Вы уже угадали: на все ту же благотворительность.
И вот напрашивается вопрос: они там что, святые, через одного? Как их понять? Вариантов основных я тут вижу два. (Два осталось после того, как я отмел главный вариант: они там бесятся с жиру.)
Первый — превосходство их общества, их большинства граждан над нашим. Про базовые ценности мы тут не говорим, тут нас никто не побьет, и идеалы наши выше всех, наш Китеж круче всех самых дорогих подлодок! Наш Лев Толстой уж всяко покруче их Марка Твена. Я только про сегодняшний день. День, который мы проводим на больничной койке или домашней, какая уж у нас медицина! Мы больны, мы слабы, мы страдаем. Выздоровеем или нет, не к нам вопрос. Я изредка вспоминаю, как лежал-помирал в больнице и немного завидовал тем, кто остается без и после меня. Уж кто-то и звонить мне перестал — ну а какой толк, если не сегодня-завтра уже это, того? Надеюсь, что ситуация небезнадежна, хотелось бы, чтоб Россия меня пережила.
Шанс есть. Какой-то есть. Но — пока что мы слабы и не можем жить в полный рост и дышать полной грудью. С теми здоровыми, вменяемыми, которые думают о будущем и вкладываются в него, легко раскошеливаясь на благотворительность,— не сейчас нам с народами некоторых других стран конкурировать. Не сейчас.
И второй есть вариант. (Который, впрочем, не исключает первого.) Может, они там цинично жертвуют! Жалея страшно и убиваясь над каждым центом! Но понимая, что без такого пиара им не будет успеха в бизнесе! Ну что же, если это лицемерие — то оно прекрасно. Из него выросла вся культура. Вся цивилизация. Лучше лживая искусственная улыбка в лицо, чем искренний выстрел из маузера в затылок. Лучше вымученные, через силу, пожертвования, чем чья-нибудь честная, искренняя мечта — чтобы извести всех инвалидов и чтоб сгорели все дома престарелых (которые таки почему-то горят один за другим).
Да здравствует в таком случае лицемерие! Хорошо бы оно и у нас победило. Впрочем, это мое скромное мнение, которое я никому не могу даже пытаться навязывать.