Свою первую пресс-конференцию 33-летний мастер спорта по греко-римской борьбе БОРИС ИВАНЮЖЕНКОВ, назначенный месяц назад на пост главы вновь образованного Министерства по делам физкультуры, спорта и туризма, дал в Красноярске во время проходившего там на прошлой неделе международного турнира по вольной борьбе памяти Ивана Ярыгина. На вопросы журналистов, и в том числе корреспондента "Коммерсанта" ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ, самому молодому, а потому еще не слишком искушенному в публичных выступлениях министру помогал отвечать начальник ЦСКА президент Федерации борьбы России олимпийский чемпион по греко-римской борьбе МИХАИЛ МАМИАШВИЛИ.
— Какова предыстория вашего назначения? Не удивительно ли вам самому, что именно вас, вице-президента Федерации борьбы России, выбрал премьер-министр Сергей Степашин из списка кандидатов на министерский пост, состоявший, насколько мне известно, из 19 человек?
Б. И. — По моим сведениям, никакого списка, а тем более столь внушительного, не существовало. Рассматривался всего один кандидат. И им был я. Сам Степашин нашел меня, позвонил, мы с ним побеседовали, и в результате он предложил мне занять этот пост. Я думал четыре дня, после чего дал согласие.
Многих до сих пор мучает один-единственный вопрос: чей же я человек? Каких только фамилий в этой связи не называли: и Березовского, и Чубайса... Так вот отвечаю: насколько вам известно, советником Степашина по спорту не так давно стал трехкратный олимпийский чемпион по греко-римской борьбе Александр Карелин. Наверное, он и посоветовал премьеру обратить внимание на мою кандидатуру.
— Выходит, вы — человек Карелина?
Б. И. — Наверное, так. Кстати, Сан Саныч (так давно уже называют Карелина в спортивной среде.— Ъ) на меня обиделся. Переживает, что теперь его все будут называть олигархом. Но я ему ответил, что это же хорошо и полностью соответствует его истинному месту в российском и мировом спорте.
— Какие, на ваш взгляд, личные качества позволили вам решиться вступить в столь высокую должность, да еще в такой, скажем так, непростой для российского спорта период?
Б. И. — Мне трудно говорить о своих качествах. Если откровенно, то я, как человек скромный, пока еще стесняюсь вас, журналистов. Признаюсь, именно поэтому свою первую пресс-конференцию решил дать подальше от Москвы. Столичная аудитория, боюсь, меня совершенно запутает. Что же касается других личных качеств, то пусть о них лучше говорят мои друзья.
М. М. — На мой взгляд, Борис горит желанием сделать для спорта все то, что он наметил. И в этом, особенно вы, журналисты, должны нового министра поддержать. Не пытаться раскопать жареные факты, откуда он, кто и что за ним, а попытаться войти в его очень серьезное положение и помочь. Задач же, требующих от министерства совместно с Олимпийским комитетом и федерациями первоочередного решения, сегодня за год с небольшим до Олимпиады в Сиднее еще очень много. Может быть, я раскрою секреты нового министра, но есть несколько основополагающих направлений, по которым он жестко собирается двигаться: это, в первую очередь, усиление государственности в спортивной сфере, второе — прочные и долгие связи министерства с регионами, и третье — развитие детского спорта. Не будет в России детского спорта — не будет никакого спорта вообще.
— Каково ваше видение финансирования подготовки к летней Олимпиаде-2000?
Б. И. — Сегодня я готовлю соответствующую бумагу на имя президента России, как это в принципе было и перед всеми предыдущими Играми. Но, полагаю, одних только документов будет недостаточно. Придется мне лично встречаться с президентом и убеждать его. Ведь средств на полноценную подготовку олимпийцев в данный момент опять нет. Впрочем, я верю, что к нам — я имею в виду и министерство, и Олимпийский комитет, с которым мы, кто бы и что бы сейчас про нас не говорил, идем сообща — все-таки повернутся лицом, и необходимое финансирование мы получим. Так или иначе, но я уверен, что в Сиднее российская сборная снова выступит удачно.
— Существовала ли у вас перед назначением сколько-нибудь стройная программа?
Б. И. — Если у меня и были программы, то только как у потенциального председателя Госкомспорта или главы федерального спортивного агентства. Ведь указ о создании именно министерства спорта Ельцин подписал совершенно неожиданно для всех. Конечно, новый проект программы министерства существует, но пока еще нуждается в доработке. Поэтому говорить о ней сколько-нибудь определенно я считаю преждевременным. Если можно так выразиться, то и министерство у нас раннее, да и министр я пока еще ранний.
— Как складываются ваши отношения с президентом ОКР Виталием Смирновым?
Б. И. — Отношения хорошие. Собственно, они у нас и не менялись. Что касается разногласий, они всегда, наверное, будут. Однако я искренне надеюсь, мы найдем общую схему, чтобы свести их количество до минимума. Главное для обеих наших структур — это добиться большей государственности в спорте. И вот за эту самую направляющую мы со Смирновым должны бороться сообща. С пониманием того, что это совершенно необходимо для нашего общего дела. Убежден, что в конце концов нам удастся решить этот вопрос в нашу пользу.
— Министр спорта России — борец, начальник ЦСКА — борец, советник Степашина по спорту — борец...
М. М. — Если бы Иванюженков пришел в спорт из Большого театра, вот тогда и впрямь это могло бы кого-то удивить. Наверное, сегодня сама наша жесткая жизнь ставит перед нами вопросы, на которые нужно отвечать, причем четко и аргументированно. Кто показал свою выживаемость, сумел реализовать себя в сложнейших условиях и доказать, что он имеет право на свою точку зрения, тот и должен занимать руководящие посты. Поэтому ничего странного нет в том, что именно из борцовской дружины вышел человек, который сегодня возглавил спортивное министерство. Борис много лет проработал в федерации борьбы, куда пригласил его, кстати, Иван Ярыгин. А Иван был очень разборчив. Все это время Иванюженков осуществлял очень серьезную политику — это и связь с регионами, и развитие клубной системы, и поиск финансирования. Так что работу он знает, и ему есть, что реализовать. Сегодня настало время, чтобы что-то реально начать делать. По-настоящему делать, бросив все ссоры и распри.
— Какие борцовские принципы вы поставите во главу вашей нынешней деятельности?
М. М. — Принципы фундаментальной выживаемости, которая в нас, борцах, заложена исторически: это способность дружить, сообща решать вопросы и самое главное — умение подавлять личные амбиции во имя выполнения глобальных задач. Все это вместе взятое и не дало рассыпаться федерации. И то, что Федерация борьбы России сегодня выступает единым фронтом с министерством и Олимпийским комитетом, опять же говорит о том, что здесь работают цельные люди, которые, не размениваясь по мелочам, видят и, главное, жестко следуют основным целям. Сегодня у нас появился министр, который непосредственно сам является лидером этого движения.
— Какова структура вашего министерства?
Б. И. — На данный момент структура выглядит просто: есть один министр и... больше ни одного человека. Вот уже две недели, как я прочно обосновался в Белом доме, можно сказать, ночую там, выбиваю штат как можно больше и, конечно же, соответствующее финансирование.
— О какой цифре в штатном расписании идет речь?
Б. И. — До сих пор самым маленьким — 350 человек — было Министерство труда. Нам дали 197 единиц. Прожив в Белом доме две недели, я сумел выбить еще 50 мест. Теперь хочу получить "добро" еще как минимум на столько же.
— Намерены ли вы противостоять оттоку лучших российских спортсменов за рубеж?
Б. И. — Это действительно сложный вопрос. Мы хотим, чтобы в этом вопросе четко просматривалась полная вертикаль власти. И если уж наши спортсмены уезжают, наша задача — сделать так, чтобы налоги со своих контрактов они платили здесь, в России. Сейчас же, например, наши хоккеисты, играющие в НХЛ (а их около 300.— Ъ), отчисляют в Канаде 52% налогов, в США — 40%. Нам просто необходимо найти базовую модель налогообложения здесь, в России. Определив, допустим, только для хоккеистов 20-процентную ставку, мы только благодаря им сумели бы прибавить к нашему спортивному бюджету в $30 млн еще как минимум три миллиона.