Почти библейский сицилийский ландшафт населен свиньями, крысами и дебильного вида пожилыми мужчинами. Они оскверняют могилы, коллективно мастурбируют, совокупляются то с овцой, то с курицей, то друг с другом. В конце концов содомиты насилуют падшего ангела. Это — фильм Даниэле Чипри и Франко Мареско "Тото, который жил дважды".
Старух, проститутку и Марию Магдалину тоже играют мужчины: в мире Чипри и Мареско принципиально нет женщин и детей — а значит, нет будущего. Состарившийся Христос устало ковыляет по Сицилии, чешась и матерясь, не в состоянии более творить чудеса, под градом насмешек апостолов. Его двойник дон Тото — мафиозо, растворяющий недругов в кислоте.
Мировая премьера "Тото" состоялась полтора года назад на Берлинском фестивале. Тогда же итальянские корреспонденты католических газет атаковали картину как богохульскую и непристойную и потребовали ее запрета. Он не заставил себя ждать: спустя четверть века после "Сало" Пазолини цензура вновь пресекла показ итальянского фильма в Италии. Да и за границу в разгар скандала его вывезти не удавалось.
Режиссерский дуэт Чипри и Мареско прославился в 80-е годы сатирическими скетчами, снятыми для сицилийского телеканала. Эти пропитанные черным юмором "фрик-шоу" принесли их авторам репутацию комедиантов, одновременно эксплуатирующих и провоцирующих вульгарные вкусы телепотребителей. Поддавшись ложному впечатлению и решив стать крестным отцом нового комедийного феномена, известный продюсер Де Лаурентис финансировал их полнометражный дебют. Но и в своем первом фильме "Дядя из Бруклина", и особенно в "Тото" Чипри и Мареско показали, как далеки их намерения равно от политической сатиры и от тупых гэгов телевизионного кабаре.
Их культурные корни гораздо глубже: они лежат в фольклоре субпролетариата Палермо и в метафизике театра Пиранделло, где юмор приобретает трагическое измерение. Из кинематографических богов Чипри и Мареско выбрали Джона Форда, Бунюэля и Пазолини. Но превзошли последнего и по дикой мощи народных типажей, и по художественному радикализму, и по нигилистической мрачности взгляда на современное общество. "Тото", состоящий из трех новелл, воспроизводит мотивы и структуры трех фильмов Пазолини — "Декамерона", "Свинарника" и "Евангелия от Матфея", но сделан так, как мог бы их снять Пазолини после "Сало", если бы не был убит.
Подобно неореалистам и Пазолини, Чипри и Мареско находят своих героев в толпе, но это еще более уникальные, совершенно отдельные лица — лица отвергших общество и отвергнутых им. Режиссеры собрали их в своего рода коммуну. С помощью этих людей, с большими животами и кривыми зубами, не тронутых коррупцией профессионального актерства, Чипри и Мареско выражают то, что невозможно выразить обычными средствами. Отчаяние и одиночество человека или того, что от него осталось, в невыносимом отсутствии Бога и Надежды, на осколках разрушенного мира.
"Тото" — самый радикальный фильм современного кино, подрывающий поверхностно христианскую комфортабельную мораль мидл-класса. Было бы мало сказать, что картина апокалиптична, хотя она и развивает наиболее страшные библейско-евангельские пророчества. Она трагична в своей глубинной основе, как трагичен был Гойя, как трагичен был экзистенциализм, рожденный первой волной массовых репрессий середины века. Тогда отчаянье еще можно было выразить словами или кинообразами. Теперь, в пору торжества масс-медиа на рынке коллективного идиотизма, Чипри и Мареско используют язык кино как, в сущности, мертвого искусства. То, что фильм черно-белый, не только подчеркивает его мифологичность, но рождает эффект, будто эти образы созданы до смерти раннего "наивного" кино и пришествия Голливуда. Мертвое искусство рассказывает о мертвом человеке.
"Тото" все же показали в Италии. Когда власть взяли левые, клерикальной цензуре был поставлен противовес. Вице-президент Вальтрони представил в парламенте новый законопроект, по которому никакой, самый экстремальный фильм не может быть абсолютно запрещен — как и должно быть в демократическом государстве. Появление этой картины в России — казус почти необъяснимый. Какая в ней нужда? У нас нет ни дебилов, ни мафиози, а народ во главе с правительством по праздникам исправно ходит в церковь.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ