В последнее время курс рубля на российском валютном рынке быстро падает. Обозреватель "Власти" Сергей Минаев обращает внимание на то, что с валютами всех развивающихся стран сейчас происходит то же самое, и это является свидетельством продолжения мирового финансового кризиса.
Ослабление курса рубля к доллару до 33 руб./$ у большинства россиян восторга не вызывает
Фото: Василий Шапошников, Коммерсантъ / купить фото
Бывший глава ФРС Алан Гринспен так писал о восточноазиатском валютном кризисе 1997 года: "В связи с концом холодной войны и отказом в значительной степени от системы централизованного планирования развивающиеся страны хотели привлечь прямые иностранные инвестиции с помощью усиления защиты частной собственности и открытия для иностранцев большего количества секторов своей экономики. Наряду с этим желанием в мире появилось новое обстоятельство. Американские инвесторы, обогатившиеся в результате экономического бума в США, ринулись на неведомые для них развивающиеся рынки в попытках диверсифицировать вложения капитала. Крупные банки также направились на эти рынки с целью получить по своим кредитам более высокий процент, чем в США, где процентная ставка почти достигла исторического минимума. Для того чтобы привлечь этот капитал, некоторые развивающиеся страны зафиксировали курс своих валют по отношению к доллару. Таким образом, американские и другие западные инвесторы могли считать, что их вложения защищены от валютного риска по крайней мере на некоторое время. Заемщики, получившие кредит в долларах, конвертировали их в местные валюты и давали взаймы на местном кредитном рынке под высокий процент. Они ставили на то, что, получив деньги с должников, смогут конвертировать их в доллары по фиксированному курсу, расплатиться по собственным долларовым кредитам и нажиться на разнице в процентных ставках в развивающейся стране и в США. Когда игроки на местных финансовых рынках поняли, что фиксированные курсы могут поддерживаться лишь в течение ограниченного времени, они бросились скупать доллары за местные валюты. Игра была кончена. Центральные банки, пытавшиеся удержать фиксированные курсы, быстро истощили свои долларовые запасы. Итогом стал восточноазиатский валютный кризис — прежде всего крах таиландского бата и малайзийского ринггита летом 1997 года".
В своем отчете за 1997 год американская ФРС описала свою денежную политику в этом году следующим образом: "Экономика в США развивалась прекрасно. Темпы роста были высокими, безработица снизилась до самого низкого уровня за четверть века, и инфляция продолжала снижаться. Федеральный бюджет сокращал свой дефицит быстрее, чем можно было ожидать, инвестиции в основной капитал — ключевой ингредиент долгосрочного экономического роста — значительно увеличились, а производительность труда, являющаяся ключом к повышению уровня жизни, также показала способность расти. Денежная политика, со своей стороны, была сосредоточена на создании условий для сдерживания инфляции и поддержании устойчивого экономического роста. Опыт предыдущих лет показал, что чем меньше граждане и компании вынуждены приспосабливаться к росту цен или беспокоиться о резких колебаниях занятости и производства, типичных для условий инфляционной нестабильности, тем больше в стране долгосрочных инвестиций, инноваций и предприимчивости. Обстановка, в которой прошел 1997 год, требовала от ФРС быть особенно внимательной к возможности ускорения инфляции. Когда год только начинался, на рынке труда уже было не так уж много свободной рабочей силы и номинальная зарплата начала расти быстрее, чем раньше. Большой потребительский спрос вел к темпам экономического роста, уже превышающим производственный потенциал. Быстрый рост потребительских расходов в начале года вызвал у ФРС беспокойство, что нагрузка на производственные мощности вызовет рост издержек и цен, который в конечном итоге помешает дальнейшему увеличению производства. Финансовый рынок, очевидно, разделял это беспокойство: процент по долгосрочным и среднесрочным кредитам начал расти уже в декабре 1996 года, предвосхищая действия ФРС. И в марте 1997-го ФРС несколько ужесточила свою денежную политику, подняв процентную ставку с 5,25% годовых до 5,5%".
В мае 1997 года в Таиланде западные инвесторы, а также предприятия и банки начали срочно продавать баты и покупать доллары. Пытаясь сбить панические настроения, Банк Таиланда потратил из своих резервов $8,7 млрд, повысил процентную ставку с 12% до 18% и ввел ограничения на получение кредитов теми иностранцами, которые могли потратить их на покупку долларов. Но панику сбить не удалось, и, чтобы сберечь остатки своих резервов, 2 июля 1997 года Таиланд отказался от фиксированного курса бата — бат за день подешевел по отношению к доллару на 17%. 11 июля от фиксированного курса песо отказались Филиппины, 18 июля от фиксированного курса ринггита отказалась Малайзия, 21 июля от фиксированного курса рупии отказалась Индонезия. В итоге к октябрю 1997 года курс индонезийской рупии упал на 45%, тайского бата — на 34%, малайзийского ринггита — на 26%, филиппинского песо — на 25%.
А в августе 1998 года валютный кризис разразился и в России, которая тоже имела фиксированный курс национальной валюты, который упал в несколько раз.
30 апреля 2013 года за доллар на российском валютном рынке давали 31,04 руб., а 3 июля — уже 33,30 руб. Граждане начали переживать из-за обесценения рубля, а те, кто располагает значительным количеством иностранной валюты, напротив, заметно приободрились. И те и другие отдают себе отчет в том, что рост цен на российском потребительском рынке, и без того быстрый, ускорится еще сильнее, так как российские торговцы привыкли отвечать на ослабление рубля только одним способом — задирая цены.
Новый глава российского ЦБ Эльвира Набиуллина заявила, что умышленной девальвации рубля не предвидится, впрочем, курс рубля определяется большим количеством объективных факторов. А МВФ прямо предостерег российские власти от девальвации национальной валюты, отметив, что эта девальвация не послужит делу ускорения экономического роста путем увеличения экспорта, так как российские производственные мощности и так загружены.
Между тем по мировым меркам ничего необычного в России не произошло. С 10 мая валюты развивающихся стран значительно обесценились — от падения курса южноафриканского рэнда на 9% до падения курса турецкой лиры на 4% (см. таблицу). В целом за месяц по отношению к доллару упали курсы валют 19 из 24 важнейших развивающихся стран. При этом южноафриканский рэнд пострадал больше других валют, потому что ЮАР по традиции обладает развитым финансовым рынком, сходным с рынками индустриальных стран — на нем легко как покупать местные акции и облигации, так и продавать их.
На этот раз в развивающихся странах курс валют упал из-за того, что инвесторы начала избавляться от их гособлигаций. При этом инвесторы ссылались майское заявление главы ФРС Бена Бернанке, сообщившего, что программа, в ходе которой ФРС ежемесячно покупает государственных и ипотечных облигаций за свеженапечатанные деньги на $85 млрд, в конце концов будет свернута. А значит, кредит в Америке станет дороже. После этого доходность американских облигаций с десятилетним сроком погашения выросла с 1,6% годовых до 2,2%.
Таким образом, события развиваются так, как развивались в 1997 году: ФРС повышает стоимость кредита, и инвесторы бегут из развивающихся стран. Мол, стало выгоднее вкладывать деньги в Америку, чем в другие страны. Стоит, однако, заметить, что в 1997 году повышение процента в США было чисто символическим. Сейчас же даже никакого повышения процента не произошло: он как был нулевым, так и остался. А насчет сворачивания программы покупки гособлигаций Бернанке ничего определенного не сказал: очевидно, что когда-нибудь она будет свернута, но когда именно — неясно.
Таким образом, есть все основания полагать, что и в 1997 году, и сейчас политика ФРС использовалась инвесторами и спекулянтами как предлог не слишком заигрываться с прибыльными, но рискованными вложениями в развивающиеся страны. А когда инвесторы начинают бояться риска, это явный признак того, что мировой финансовый кризис продолжается.
