Бунт на Сенатской площади

Во вторник днем в Москве в Министерстве культуры была уволена директор Российского института истории искусств Татьяна Клявина. Сегодня в Санкт-Петербурге состоялось открытое собрание коллектива института, на котором замминистра Григорием Ивлиевым был представлен новый исполняющий обязанности директора. Собрание закончилось громким скандалом: под крики «Ухо-ди-те!!!» сотрудники института единогласно проголосовали против нового назначенца. В эпицентре гуманитарного бунта побывала КИРА ДОЛИНИНА.

Мало есть в Петербурге мест тише, чем Российский институт истории искусств. Основанный в 1912 году графом Валентином Зубовым в его собственном особняке на Исаакиевской площади и носящий потому сначала гласное, а потом негласное название «Зубовский институт», это учреждение подчеркнуто академического типа: пара присутственных дней в неделю для научных сотрудников, нищенская зарплата, роскошная библиотека, богатый архив, научные темы (фольклористика, музыковедение, история изобразительного искусства и архитектуры, история театра и кино и т. п.), заседания, защиты диссертаций и тома научной продукции на прилавках книжных магазинов. Широким народным массам города его гордое имя стало известно только благодаря скандалам, сопровождающим жизнь этих гуманитарных ботаников последние полгода. Здесь и разгорающийся конфликт с Минкультом, к ведомству которого приписан институт, и требования оптимизации и увеличения зарплат (а значит, значительного сокращения сотрудников), которые свалились на все институты Минкульта, и визиты в институт самых разных деятелей, от министра Мединского до дирижера Гергиева, которые совсем не интересовались трудами ученых, зато очень интересовались чердаками, состоянием перекрытий и роскошными интерьерами «хорошенького домика» с единственными в своем роде видами из окон на Исаакиевский собор. Всем в институте было ясно: на их здание кто-то положил глаз и этот кто-то вряд ли остановится.

То, что Татьяну Клявину уволят, было ясно. Были и слухи о появлении в Минкульте подложного заявления об уходе, были вызовы в Москву и, наоборот, визитеры в институт из Москвы, была мерзейшая передача Караулова на «Пятом канале». Да и трех из пяти директоров подведомственных Минкульту научных институтов уже сменили. При этом так же хорошо было известно, что своего директора трудовой коллектив Зубовского поддерживает страстно и так просто сдавать не собирается. Таким образом, сценарий сегодняшнего собрания был предопределен.

Нервное, но вялое начало общего собрания не оживляло обсуждение даже чрезвычайно важных для выживания института вопросов. Почему уволили их директора? Как выразить свое возмущение? (Решили послать телеграмму президенту.) Как защититься от грядущей, по общему мнению зала, ликвидации (или слияния) института? (Проголосовали за обращение к Академии наук с просьбой принять Зубовский под свое крыло.) Как не дать посадить себе на голову очередного «фармацевта», ничего не понимающего в специфике института? (Приняли предложение внести поправки в устав о процедуре назначения директора, на посту которого ученые готовы рассматривать только человека с базовым искусствоведческим образованием, научными публикациями и репутацией в искусствоведческом сообществе.) Зачитывалось обращение самой Клявиной в СМИ, где говорилось о том, что прежде всего сегодня необходимо сохранить институт. Ученый секретарь института плакала, седовласые ученые шипели себе в бороды, дамы смотрели в окна на Исакий с явным пониманием, что смерть неизбежна.

Атмосфера резко изменилась, когда стало известно, что в двери института вошел замминистра Ивлиев. «А-а-а, Григорий Петрович…» — зал потирал руки. Григория Петровича здесь уже знали: пару раз он приезжал в Зубовский говорить с коллективом и рассказывать, что никто институт ликвидировать не собирается. Коллектив не верил, на Григория Петровича кричали, задавали ему неприятные вопросы и, ясное дело, получали округлые, гладкие ответы. Все то же самое повторилось и на этот раз — слова вылетали изо рта Григория Петровича как в хорошем теннисе: «С институтом все будет хорошо. Все ваши научные темы приняты и будут даны еще, те, которые принесут вам деньги, практические задания. Институт будет сохранен. Любые гарантии этого готов дать». Правда, при этом чиновник не очень твердо знал название подведомственного ему института, не видя никакой разницы между «институтом искусств» и «институтом истории искусств», вообще не понимал, почему это академические ученые не хотят заниматься практической культурологией, и никак не хотел ответить на главный вопрос: какие формальные причины для увольнения Клявиной?

Кульминации сольное выступление Григория Петровича достигло в тот момент, когда он попытался представить свою спутницу — небольшого роста даму с безнадежной «халой» бывшего партработника на голове, назначенную на должность и. о. директора РИИИ Ольгу Борисовну Кох. На все его уверения, что Зубовскому замечательно подойдет опытный администратор, проректор Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств, печально известного в городе как «кулек», сотрудники кричали «нет». Желание самой госпожи Кох что-то сказать коллективу встретило еще большее ожесточение: тишайшие ученые в каком-то совершенно перестроечном единодушии скандировали «Ухо-ди-те!» и тут же единогласно проголосовали против нового назначенца.

На этом заседание было закрыто. Чем окончились попытки более приватных переговоров чиновников с сотрудниками Зубовского в директорском кабинете, мы пока не знаем. История соседней Сенатской площади подсказывает, что какие-то полки могут и присягнуть. Да и своей кандидатуры у институтского сообщества пока нет. В кулуарах называются имена более молодых искусствоведов с административным опытом (от декана факультета истории искусств Европейского университета Ильи Доронченкова до ректора Академии художеств Семена Михайловского), но ведь в том-то и беда, что согласие в академической среде, как правило, достигается только перед лицом большой опасности. Позитивная же программа не самая сильная сторона нынешних бунтовщиков.