Мальчику семь лет. У него эпилепсия, от которой не помогают толком никакие лекарства. Но есть еще один путь лечения эпилепсии — хирургический. Очаги эпилептической активности в мозге могут быть удалены механически. Для этого нужно только найти их. Российские врачи отказываются и искать очаги, и удалять их. Немецкие врачи найти очаги берутся и прогнозируют операции 75-процентную вероятность успеха.
Андрей любит машины. Когда у него печальное настроение или нет сил после приступа, Андрей может всю прогулку просидеть в отцовском автомобиле. Просто сидит за рулем, дверь открыта, и Андрей дышит свежим воздухом
Фото: Ольга Лавренкова, Коммерсантъ
— Мама, пие! — говорит Андрей и протягивает мне руку.
Его слова значат "мама, приехали", и он говорит эти слова радостно, потому что вот к нему приехали люди и жмут руку, тогда как обычно незнакомцы отворачиваются от него, особенно если застанут приступ. Еще Андрею радостно то, что приехали на машине. Андрей любит машины. Когда у него печальное настроение или когда нет сил ходить после приступа, Андрей может всю прогулку просидеть в отцовском автомобиле. Просто сидит за рулем, дверь открыта, и Андрей дышит свежим воздухом.
Мы одеваемся, берем самокат... Нет, самокат не для Андрея. Мальчик умеет кататься на самокате, но медленно, недолго и не по прямой линии. По прямой не получается.
Самокат — Алексея. Алексей — младший брат. Родился на несколько минут позже, они двойняшки. Андрей родился первым с обвитием пуповины, не дышал и болен эпилепсией. Алексей родился следом — и здоров.
Когда мы собираемся на прогулку, Алексей берет свой самокат и говорит:
— А Андрюшина машина где?
Потому что надо обязательно взять Андрюшину машину, пластмассовую, четырехколесную, из тех, на которых катают малышей. Надо взять ее, чтобы Андрею не обидно было смотреть, как Алексей катается на самокате.
Этот младший брат заботится о старшем с трогательной и веселой нежностью. Учит кататься на самокате. Катает на пластмассовой машине и на каруселях в парке. Кормит. Когда удалось найти логопеда-дефектолога, который согласился работать с Андреем, не боясь приступов, Алексей вызвался делать с братом домашние задания. Мальчики сидят на полу и раскладывают разноцветные кубики, так что Андрей выучил уже цвета — красный, желтый и синий.
Когда Алексей пошел в школу, а одноклассники увидели его брата и спросили: "Что это у тебя брат такой большой и такой глупый?", Алексей ответил: "Он не глупый. Он болеет, и мы его лечим". Дал ответ, на который, судя по моему опыту, редкому взрослому мужчине достанет мужества.
Они и правда его лечат. Когда выяснилось, что мальчик болен, папа его нашел в Москве работу, перевез семью из Нижнего Новгорода и заработал денег на первое обследование в Германии. Мама обошла с мальчиком все возможные в России клиники, получила все возможные отказы и нашла клинику в Германии. Брат, понимая, что папа на работе, а маме иногда бывает нужно уйти по Андрюшиным делам, научился оставаться с братом вдвоем в квартире. Когда они остаются одни, Алексей гоняет машинки на приставке плейстейшен и нарочно устраивает в мониторе самые причудливые аварии, чтобы брату было интересно и не хотелось ничего опасного,— ни выйти на балкон, ни открыть окно. Иногда Алексею надоедает играть в машинки, но он терпит и продолжает играть. Он много чего терпит ради брата. Он терпит даже, когда родители одноклассников запрещают своим детям ходить к Алексею в гости, чтобы не заразиться от Андрея эпилептическими приступами.
Мы берем самокат, мы берем машинку и шагаем по лестнице вниз. Андрей, Алексей, их мама, их папа, я... С третьего этажа на второй, со второго на первый. Открываем дверь, выходим на крыльцо. И вот на крыльце, на самой нижней ступеньке, Андрей вдруг кланяется резко вниз и плюхается на попу. Опускает голову между колен, расставляет руки в стороны, и руки у него выкручиваются, как будто кто-то их заламывает, а мальчик сопротивляется судорожно.
— Вот так выглядит приступ,— говорит мама Андрея, опускается на колени, берет мальчика за плечи и держит нежно.— Сейчас пройдет. Минуту, две...— И спрашивает мужа:
— Который час? Надо записать в дневник.
— Без двух минут два,— отвечает папа Андрея.
А Алексей стоит рядом, смотрит на брата и спокойно ждет, пока у брата пройдет приступ и можно будет самому кататься на самокате, а брата катать на пластмассовой машинке. Стоит и ждет терпеливо. С тем же терпением, с которым раскладывает перед братом кубики трех цветов. С тем же терпением, с которым отвечает брату на односложные реплики из исковерканных двух десятков слов, которыми Андрей владеет.
Я сажусь перед Андреем на корточки. Взгляд у него мутный. Судороги еще продолжаются, но уже тише. И мама уже совсем чуть-чуть поддерживает Андрея за плечи. Сейчас приступ кончится, мальчику станет очень грустно. И очень захочется спать. Но спать будет нельзя, потому что если сразу после приступа заснуть, то во сне приступы будут повторяться снова и снова.
Он встанет и поедет на самокате.