Вчера Дума приняла в окончательной редакции закон "Об управлении собственностью Российской Федерации, находящейся за рубежом". К сожалению, он решил только одну проблему: более радикальные варианты лишились возможности пройти через парламент.
Никто сегодня не возьмет на себя смелость сказать, что закон, устанавливающий правила управления и распоряжения зарубежным имуществом, не нужен. В Думе давно осознали его необходимость и несколько лет подряд пытались написать такой закон. К прошлому году вариантов появилось так много, что шансов быть принятым ни у одного из них просто не было. И вдруг, как нельзя кстати, заинтересованность в законе проявило Министерство по управлению государственным имуществом (МГИ), традиционно считающее вопросы собственности на госимущество исключительной прерогативой правительства.
Объясняется это просто: теряющее влиятельность МГИ становилось все более уязвимым. А в области зарубежной собственности у МГИ оказались настолько сильные конкуренты (например, управляющий делами администрации президента Павел Бородин), что шансы потерять последние рычаги управления в этой сфере были очень велики. И МГИ решило подстраховаться и установить правила игры в федеральном законе. В итоге главе комитета по приватизации Павлу Буничу (давно поддерживающему тесные связи с МГИ) удалось уговорить Думу принять очень лаконичный законопроект.
Одно из главных его положений, как нетрудно догадаться, связано с закреплением статуса МГИ. В соответствии с законом именно государственный орган по управлению госимуществом является главным представителем правительства при осуществлении им своих прав на зарубежную собственность. Другое, очень спорное, положение устанавливает правопреемственность России не только по отношению к СССР и входящим в нее республикам, но и к бывшей Российской империи. Дело в том, что о правопреемственности можно заявить, но это еще не означает, что ее признает мировое сообщество (см. интервью на этой странице). В частностях закон также небезупречен. Например, он устанавливает, что имущество бывших министерств и ведомств, а также "неправительственных организаций, имевших общесоюзный (общероссийский) статус в СССР", считается объектами госсобственности за рубежом. Как быть теперь, например, с профсоюзной собственностью времен СССР, которая продолжает оставаться собственностью ФНПР, непонятно.
НАТАЛЬЯ Ъ-КУТУШЕВА