О том, что надо исправить в российской региональной политике, обозревателю "Денег" Евгению Сигалу рассказала директор региональной программы Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
Основные усилия концентрируются сейчас на развитии Дальнего Востока. Насколько это оправданно?
— Денег на это нет. Это первая точка, от которой надо отталкиваться. Вторая — выбор обусловлен геополитическими страхами, а не бизнес-идеей: вложим, и будет расти. Это ключевые вещи, в рамках которых обсуждается все дальнейшее.
При этом Дальний Восток действительно может развиваться значительно быстрее, проблема в том, что бизнес туда не идет. Дело, конечно, в плохом инвестиционном климате в стране в целом, но у Дальнего Востока есть особые барьеры. Это и слаборазвитая инфраструктура, и более дорогая и по-другому сконцентрированная рабочая сила, ограничивающая ее выбор. Бизнес, может, туда и пошел бы, но при условии, что ему дадут работать на лучших месторождениях экспортного сырья, а государство за свой счет поднимет инфраструктуру.
Сомнительно, что государство пустит кого-то в сырьевую отрасль.
— Государство крайне скупо с месторождениями. В основном они передаются госкомпаниям, а остальным — под кучу обязательств. Поэтому все стоит. Власти хотят, чтобы бизнес строил обрабатывающие производства, а сырьевые — не дает. Инвестор это видит и работать не хочет. Самые отчаянные делают завод по сборке машин во Владивостоке.
Если вы хотите развивать Дальний Восток, откройте его, а не сидите как собака на сене. Классический пример — Сахалин. Туда привлекли новейшие буровые платформы, установки по сжижению газа, улучшили дорожную сеть и построили поселки для своих работников. Соглашение о разделе продукции — качественный инструмент, но сейчас это запрещенные в России слова. Заключенные в конце 90-х соглашения действительно из-за слабости России предполагали преференции для западного бизнеса, но сейчас можно заключать более адекватные соглашения, развивать концессии.
А что еще можно развивать на Дальнем Востоке?
— Россия держится на Дальнем Востоке городами, портами и магистралями. Хабаровск, Владивосток, Благовещенск, портовые зоны, магистрали и пограничные переходы — это каркас, куда должны идти государственные инвестиции и где должны работать государственно-частные инициативы. Тогда туда придет глобальный бизнес сектора услуг — и на двух ногах, сырьевой и сервисной, территория сможет развиваться.
А что будет с моногородами, которых в России более 300?
— Список из 335 городов создавался следующим образом: регионам сказали: давайте ваши списки. Они и понаделали цифр, чтобы большее финансирование получить. Из этого списка городов — всего 225, а остальные по факту поселки, в которых градообразующим предприятием может оказаться дом престарелых с несколькими десятками работников. Во многих городах, где на предприятиях работали тысячи человек, остались сотни — и это уже не моногорода. Реальных живых моногородов с сохранившимися промпредприятиями от силы 150-160. Они действительно в зоне риска.
Пока более пристойная экономическая конъюнктура — они что-то делают, как кризис — сразу проседают. Но масштабы занятости на них постепенно сокращаются. Города будут мучительно переформатироваться или тяжело умирать. Простых и быстрых решений тут не существует. В Европе такие территории переформатировались по 30-40 лет и требовали огромных инвестиций в переподготовку кадров и инфраструктуру, прежде чем туда пришел инвестор. В Поволжье или центральной части ситуация с переформатированием чуть лучше, но что делать с Северным Уралом и сибирскими моногородами — ответа нет. Потому что нет альтернативного инвестора.
Зато он, видимо, нашелся на Северном Кавказе. "Роснефть" решила строить в Чечне НПЗ.
— Это политическое решение, к экономике оно не имеет отношения. Инвестиции в строительство НПЗ — около $3 млрд, окупаемость — более десяти лет. Единственный новый НПЗ на 7 млн тонн поставили в Татарстане. Больше нигде новых НПЗ не строится, максимум — мини-НПЗ. Нефти, чтобы обеспечить этот завод, в Чечне недостаточно. Но все, что касается экономики Чечни, комментировать бессмысленно, в экономическом смысле территория не контролируется. А деньги там, как известно, дает Аллах.