Банковские подкомитеты Госдумы начали обсуждение законопроекта "О реструктуризации кредитных организаций". Идут ожесточенные споры об используемых в документе формулировках и о том, каким должен быть статус АРКО. Считается, что от того, насколько удачно будут подобраны термины, зависит исход реструктуризации банковской системы. Однако на деле это не так. Лучшее, что АРКО могло сделать, оно уже сделало — появилось. И большего от него ждать не стоит.
Наш банковский кризис — один из самых тяжелых в мире. И вовсе не потому, что обанкротилось рекордное количество банков или пострадало особенно много вкладчиков. Отнюдь нет. Дело в том, что в отличие от большинства стран, оказавшихся в подобной ситуации, Россия не имеет возможности экспериментировать. Ведь единственно верного пути реструктуризации банковской системы пока не найдено. А значит, для гарантии успеха придется перепробовать разные методы. Но денег на это нет. Их не хватит даже на одну полноценную попытку.
Как показывает мировой опыт, для преодоления банковского кризиса некоторым странам приходилось тратить до 45% ВВП. А затраты на уровне 5-15% ВВП просто являются нормой. В нашем случае это невозможно. Для такой реструктуризации России пришлось бы потратить сумму, соответствующую ее годовому бюджету или всей денежной массе. А выделенные государством на реструктуризацию 10 млрд рублей в сравнении с этим — капля в море. Их не хватит на нормальную санацию даже одного проблемного системообразующего банка.
Разумеется, некоторым странам удавалось обойтись не столь крупными суммами, но и они превышали то, что сейчас выделено на реструктуризацию у нас. К тому же масштаб проблем был существенно меньшим, чем в России. Да и власти этих стран реагировали на банковский кризис оперативно и адекватно. Наша же страна скоро побьет все рекорды по неторопливости в разрешении проблем банковской системы — и это при том, что из опыта других стран уже видно: откладывание реформ лишь увеличивает их стоимость.
Не в деньгах счастье
Понимает ли это руководство ЦБ и АРКО? Безусловно. Во всяком случае, на прошедшем недавно в Париже российско-французском финансовом форуме об этом говорили десятки известных банкиров. И серьезных возражений это ни у Виктора Геращенко, ни у Александра Турбанова не вызвало. Но, тем не менее, ни тот, ни другой не выразили желания изменить тактику.
По словам генерального директора АРКО Александра Турбанова, программа реструктуризации, разработанная в агентстве, рассчитана на пять с половиной лет. При этом полгода займет подготовка к началу работы. "Полгода на подготовительный этап, когда с каждым днем положение банков ухудшается,— это, конечно, много,— заявил Турбанов.— Но и поспешность в наших условиях также губительна".
Так что АРКО спешить не будет. Более того, его сотрудники сразу разработали ограничения, отсекающие целый ряд потенциальных кандидатов на реструктуризацию. Суть ограничений довольно проста: агентство будет спасать лишь значимые для региона банки. А поскольку оно не свободно в средствах, работать ему пока удастся лишь с банками из регионов с не слишком развитой банковской системой.
Впрочем, реальной помощи в ближайшие полгода агентство не окажет и им. За это время пройдет лишь "обследование", после чего будут отобраны банки, которым помогут на следующих этапах. Максимум, что планирует сделать за полгода АРКО,— апробировать методику реструктуризации на нескольких небольших банках.
Однако, как показывает мировой опыт, подобная политика никогда не приводила к выздоровлению серьезно пораженной банковской системы. Масштаб решений просто не соответствует масштабу проблемы. Из мелких региональных банков не создать новую банковскую систему. Особенно если, как это происходило до сих пор, оставить системообразующие банки "в свободном гниении".
А значит, первый этап реструктуризации закончится ничем. Всего таких этапов, по плану АРКО, будет четыре. Завершится процесс через пять с половиной лет. И пока трудно рассчитывать на то, что результаты следующих этапов реструктуризации будут более успешными. Ведь для того чтобы у страны появились достаточные для излечения банковской системы средства, необходимо одно из двух. Либо чрезвычайно крупные ($10-20 млрд) ассигнования международных финансовых организаций, либо смена политического строя. И то и другое пока маловероятно. Руководство ЦБ и АРКО, как уже было сказано выше, все это прекрасно понимает. Из чего может следовать лишь одно: их реальные цели отличаются от декларируемых.
Средства оправдывают цель
Так для чего же на самом деле создано АРКО? Ответ на этот вопрос звучит на первый взгляд глупо — чтобы было. Но это именно так.
Уже осенью руководство ЦБ должно было осознать нереальность стоящей перед ним задачи. С одной стороны, правительство, желающее видеть в России здоровую банковскую систему, непрерывно давило на него. С другой — средств на реструктуризацию банков взять было неоткуда. И тогда Банк России выбрал логичную тактику — позволил событиям идти своим чередом. Но при этом разработал для правительства весьма убедительную программу.
А что было делать? В той ситуации он мог помочь банкам лишь одним: не мешать им спасать свой бизнес в бридж-банках. Именно этим ЦБ и занимался. Остальное было своего рода дымовой завесой, под прикрытием которой Банк России спасал банковскую систему — как мог. И в этом он добился некоторых успехов. Проблемные банки выявились естественным путем и уже не затрудняют прохождение платежей. Кризис ликвидности банковской системы преодолен. Стал возрождаться рынок МБК. На руинах проблемных банков начали стремительно расти банки-дублеры.
Но оставалась одна проблема — МВФ. Деньги фонда были крайне нужны государству, а сложившаяся в банковской системе ситуация МВФ категорически не устраивала. В самом деле, со стороны происходящее выглядит довольно некрасиво. И фонд поставил одним из условий предоставления кредитов решение назревшей проблемы. Причем решение кардинальное — банкротство проблемных банков.
Вот тут-то и пригодилось АРКО. Сам факт его существования демонстрирует международным финансовым организациям, что проблема решается. Лицензии у банков не отзываются лишь потому, что вот-вот к их реструктуризации приступит АРКО. А поскольку оно по объективным причинам не может быстро приступить к работе, то и времени для успешных переговоров России должно хватить.
Ведь можно очень долго препираться по поводу отдельных формулировок законопроекта "О реструктуризации кредитных организаций", обсуждаемого сейчас в подкомитетах Думы, и при этом сетовать сначала на отсутствие закона, а затем на то, что вышел он неудачным. Все равно на полноценную реструктуризацию денег нет.
А если параллельно начать отзыв лицензий у тех из некогда крупных банков, чья судьба уже мало кого волнует, то деятельность будет выглядеть бурной. И это вполне может улучшить позиции России на переговорах с международными финансовыми организациями.
Собственно, единственное, чем пока теоретически может помочь банковской системе АРКО,— получить на Западе средства на ее реструктуризацию. Продемонстрировав работающую структуру, можно попробовать выторговать для нее кредиты. Доказать иностранцам, что при имеющихся средствах АРКО не может нормально работать, несложно. А опыт выделения ассигнований на реструктуризацию банковских систем у международных финансовых организаций огромный. Проблема лишь в том, что столько, сколько реально требуется России на реструктуризацию, ей никто не даст.
ГЛЕБ Ъ-БАРАНОВ, МАКСИМ Ъ-БУЙЛОВ