"Коммерсантъ" уже сообщил, что в Российском государственном военно-историческом архиве обнаружен интереснейший документ — доклад царю о результатах судебного расследования дуэли Пушкина. Уже сделаны первые очень важные открытия. Оказывается, Николаю I для вынесения вердикта был представлен смягченный вариант знаменитого письма Пушкина барону Геккерену, которое стало формальным поводом для дуэли. Согласно этому варианту, Натали Пушкина испытывала к Дантесу всего-навсего "досаду", а вовсе не l`emotion — как думал и писал в своем письме оскорбленный поэт.
Утром 29 января по старому стилю Николай I, узнав о дуэли, отдал приказ о придании военному суду всех участников, включая Пушкина. "Во времена правления Николая дуэли были строжайше запрещены и сурово карались,— рассказывает заместитель директора архива Михаил Рыженков,— поскольку Николай считал, что только государство имеет право решать, кто должен умереть, а кто жить". Но Пушкин умер от раны, секундант Дантеса сбежал за границу, поэтому военному суду были преданы поручик Кавалергардского полка Геккерен и секундант Пушкина инженер-подполковник Константин Данзас.
Для пущей объективности судьи, которым предстояло расследовать обстоятельства дуэли, назначались из лейб-гвардии Конного полка, а не Кавалергардского, где служили подсудимые. Семь офицеров — от корнета до флигель-адъютанта — и полковой аудитор с 3-го по 19 февраля выясняли все обстоятельства дела. "Никаких адвокатов в военных судах не было, и судьи сами опрашивали всех причастных к дуэли и сами выносили приговор",— рассказывает Михаил Рыженков.
После того как все документы были собраны и приговор вынесен, военно-судное дело было отправлено в аудиториатский департамент на утверждение приговора. Именно чиновники этого департамента должны были писать доклад царю, чтобы он вынес свой приговор. Впрочем, как считает академик Владимир Топоров, Николай мог получать сведения о дуэли и из других источников. Но, по мнению академика, любой такой материал имеет значение, а насколько оно велико, могут сказать только исследователи.
В докладе все обстоятельства дуэли изложены в хронологическом порядке, приведены мнения прямых начальников Дантеса и Данзаса, а также вся переписка между лицами, причастными к дуэли.
И тут-то начинается самое интересное. Проведя предварительный анализ доклада, сотрудники архива обнаружили, что между переводом письма Пушкина барону Геккерену, приведенном в материалах дела, и переводом, представленным царю, существует 16 отличий. Причем некоторые из них — весьма существенные. Например, в переводе, представленном в судебном деле, Пушкин пишет: "Я заставил вашего сына играть столь жалкую роль, что моя жена... не могла воздержаться от смеха и ощущения, которое бы она могла иметь к этой сильной и высокой страсти, погасло..." Царю же вместо слова "ощущения" написали "досада". Заметим, что во французском оригинале значится l`emotion, не имеющее к "досаде" никакого отношения.
"Почему в докладе не представили французский оригинал письма, сыгравшего роковую роль в дуэли, можно только гадать,— говорит Михаил Рыженков.— Но одно можно сказать точно: царю представили более смягченный вариант письма. Причем смягченный в пользу Пушкина".
Еще один пример: Пушкин пишет про "ощущения, которое бы она могла иметь". Царь читает: "досада, которую она имела". Никаких сослагательных наклонений — испытывала досаду и точка. Далее: в переводе суда Пушкин пишет: "...я согласился непреследовать более этаго гадкаго дела, и необезчестить вас в глазах вашего Двора и Нашего, начто я имел право и намерение".. Царь читает: "имел право и повод".
"Хотя перевод письма для царя написан гораздо более грамотно, чем прилагаемый к судебному делу, одними изысками стиля таких погрешностей не объяснить. Это уже интрига не Пушкина и не Геккерена, а чиновников. Не будем забывать, что именно по этому докладу формировалось отношение к дуэли и царя, и всего общества",— говорит Михаил Рыженков.
Доклад подписали девять высокопоставленных чиновников генерал-аудиториата. Еще раз по поводу дуэли Пушкина они в том же составе собрались сразу после утверждения приговора царем. Их последний вердикт гласил: "Преступный же поступок самого камер-юнкера Пушкина за написание дерзкого письма и согласие на дуэль по случаю его смерти предать забвению".
История решила иначе.
СВЕТЛАНА Ъ-СМЕТАНИНА