Уважаемый председательствующий и уважаемые депутаты!
У меня очень краткое выступление. Я впервые выступаю перед такой ответственной аудиторией, да еще по столь необычному поводу, связанному с возбуждением уголовного дела заместителем прокурора Москвы против генпрокурора РФ. Обнародование в СМИ 2 апреля сего года решения об этом вызвало среди работников прокуратуры Москвы недоумение, массу различных острых вопросов о причинах, компетенции должностного лица, возбудившего дело, о юридических основаниях и другие.
Вообще, ситуация, связанная с генпрокурором, отрицательно влияет на работу всей прокурорской системы, и ее надо скоро разрешать. Расшатывание прокуратуры, попытки давления на нее, использование в политических целях чреваты серьезными негативными последствиями для государства и общества, и это, я думаю, должны понимать все.
Конкретно обстоятельства дела, ставшие мне известными, выглядят следующим образом. Утром 2 апреля зампрокурора города Росинский доложил, что ночью был приглашен в администрацию президента, где ему были представлены материалы о злоупотреблении служебными полномочиями Скуратова Ю. И. и предложено на основании их возбудить уголовное дело. Материалы касались известной пленки, объяснений нескольких человек и другого. Изучив их, он пришел к выводу, что в действиях Скуратова имеются признаки состава преступления, предусмотренного ст. 285 ч. 1 УК РФ. Им было подготовлено постановление о возбуждении дела, которое он там же подписал. В постановлении указал, что материалы дела подлежат направлению через ФСБ первому заместителю генпрокурора РФ. Таким образом, дело из Кремля должно было пойти в ФСБ, а затем в Генпрокуратуру. На мои вопросы, почему именно выбрали тебя, почему не поставил в известность прокурора города, какое имел право возбуждать дело, Росинский заявил, что позвонить мне не смог, его выбрали, наверное, потому, что он курирует следственную прокуратуру и надзор за исполнением законов органами ФСБ, а в связи с тем, что ни в законе, ни в прокуратуре вневедомственных приказов вопрос о том, кто может возбудить дело в отношении ГП не урегулирован, то он посчитал, что в этом плане какое-либо нарушение не допускает.
Естественно, я не мог быть удовлетворен такими объяснениями ни с юридической, ни с этической стороны этого поступка. Считал и считаю, что все процессуальные вопросы в отношении генпрокурора обязано было решать руководство Генпрокуратуры России в рамках, установленных законом. Прокуратура Москвы могла это сделать только тогда, когда бы ей официально было поручено заниматься этим вопросом. После беседы с Росинским я направился к генпрокурору и в присутствии его заместителей проинформировал о случившемся. Вскоре после его отъезда в Генпрокуратуру был вызван Росинский с объяснениями, а затем руководством Генпрокуратуры было принято решение: поступившее дело для проверки и решение всех других вопросов передать Главному военному прокурору.
Отвечая на вопрос о возможности отмены мной постановления о возбуждении уголовного дела, считаю, что это я мог сделать только после проверки материалов дела, как это требует ст. 116 УК РФ. Поскольку их в прокуратуре города не было, то и сделать этого я не мог. А если бы я это сделал, то мое постановление могла тут же отменить Генпрокуратура, но такой шаг еще больше бы поднял температуру в обществе, усилил бы противостояние политических сил вокруг этого вопроса, поэтому этого делать было нельзя. В заключение хочу сказать, что с точки зрения справедливого и конституционно-обоснованного решения родился феномен, к которому никто не оказался готов. Поэтому в специальном законе надо выработать механизмы разрешения ситуации с генпрокурором, аналогично возникшей сейчас. По чьей инициативе, если стал известен факт, кто возбуждает уголовное дело о высшем надзорном лице государства, кто инициирует отстранение от исполнения обязанностей, какие официальные структуры принимают решения, наконец, кто расследует дело? Ясно одно, что вам, уважаемые депутаты, такой закон надо принять скорее. Благодарю за внимание.