Революция привела к овации

Гастроли балет

На сцене лондонского "Колизея" продолжаются гастроли Михайловского театра. Вслед за проверенной классикой, "Жизелью" и "Дон Кихотом", петербургская труппа представила свой эксклюзив — балет Вахтанга Чабукиани "Лауренсия" в редакции главного приглашенного хореографа театра Михаила Мессерера. Из Лондона — МАРИЯ СИДЕЛЬНИКОВА.

Почти неизвестный на Западе и забытый в России балет "Лауренсия" завершал классический блок гастрольной программы, впереди — современные сочинения Начо Дуато. И пока экзамен у привередливой английской публики и внимательно следящих за гастролями критиков Михайловский театр держит на уровне. Пусть зал не трещит по швам, но и не пустует, а пресса в целом выглядит благосклонной, определив петербуржцев в уверенные "хорошисты". К финишу первой половины гастролей "Жизель" и "Лауренсия" заработали от критиков в среднем по четыре звезды, а безусловным фаворитом — даже "пятизвездочником" — стал "Дон Кихот". Высших похвал за свои коронные партии удостоились Наталья Осипова и Иван Васильев, но не скупились англичане и на комплименты в адрес всей труппы, отметив редакцию Мессерера.

"Лауренсия" — его же рук дело. Посчитав, что советское балетное наследие незаслуженно забыто, главный хореограф Михайловского театра восстановил балет к столетнему юбилею его создателя — Вахтанга Чабукиани, который праздновали три года назад. Поставленный на музыку Александра Крейна и по мотивам драмы Лопе де Веги "Овечий источник" в 1939 году, этот соцреалистический балет о победе народа над похотливым самодуром-феодалом не стал долгожителем — уже к середине 70-х годов он бесследно исчез со сцены. Собирать "Лауренсию" пришлось с миру по нитке: в ход шли архивные записи, фотографии, воспоминания работавших с Чабукиани артистов. Декорации деревни Фуэнте Овехуна списали с версии Вадима Рындина 1956 года — крестьянский бунт разворачивается на фоне живописнейших пейзажей. Однако многое так и не удалось воскресить, что, возможно, и к лучшему, потому что от избыточности и повторов, за которые когда-то упрекали Чабукиани, не осталось и следа. Мессерер вычистил все, что ему показалось лишним, позаботился о сохранении народно-характерных танцев, пять картин стройно уложил в два действия, подредактировал финал (голову командора на пику сажает не один Фрондосо, а толпа разгневанных крестьян, как у Лопе де Веги) и поместил все это в документальную рамку, отсылающую к оригиналу. Спектакль открывается черно-белой афишей "Лауренсии", на фоне которой неистовствует темпераментный Чабукиани, а под конец в действие вмонтированы фрагменты одноименного фильма-балета: вооруженный топорами и дубинами народ приступом берет замок командора, чтобы освободить Лауренсию. А главная заслуга Михайловского театра в том, что спектакль вернулся из забытья не музейным экспонатом, а современным и очень живым балетом, где безудержное веселье соседствует с трагедией, хореография блистает взрывными танцами, а ярких характеров хватит на то, чтобы представить любую труппу с лучшей стороны. На руках у петербуржцев оказались все сильные карты, в том числе два главных козыря — исполнители Лауренсии и Фрондосо Наталья Осипова и Иван Васильев.

Но все же лондонская партия могла бы быть сыграна изящнее. Труппа подошла к заключительной "Лауренсии" как к финальному рывку, словно на последнем издыхании — сказалась изнурительность гастрольного убойного марафона. В первой же картине суета маленькой, точеной балерины Анны Кулигиной в роли Паскуалы обернулась досадной ошибкой в простейшем туре. Скрипач Менго (Никита Кулигин) присутствовал на сцене, но мыслями витал очень далеко. Артистки кордебалета расслабленно прогуливались вдоль кулис, и даже вылетевший на сцену под аплодисменты Иван Васильев, казалось, провел свою начальную вариацию стиснув зубы. Удержали первый акт Осипова--Лауренсия, безудержно флиртовавшая и дразнившая своего поклонника, и Оксана Бондарева, которая довольно убедительно провела монолог Хасинты, изнасилованной солдатами.

Впрочем, ко второму акту спектакль выправился и заиграл. Сплотившись в веселье на свадьбе у Лауренсии и Фрондосо, артисты удержали это единство и в борьбе со своим тираном. Революционный запал Натальи Осиповой передался каждому, и разъяренная толпа порвала в клочья ненавистного Командора да так правдоподобно, что на поклонах Михаил Венщиков за своего похотливого персонажа был награжден неодобрительным "бууу". Сомневающихся зрителей звездная пара уделала в два счета: финальные прыжковые вариации и вращения Осиповой и Васильева (запредельные па-де-ша, молниеносные туры, фуэте и неописуемые балетные трюки) заставили зрителей, позабыв обо всем, до последнего не отпускать артистов со сцены.