— "Нике" не хватает того, что некогда мы презирали и что теперь называется механизмом раскрутки. Многие академики голосуют по системе "эхо": реагируют не на сами фильмы (которых они не смотрят), а на имидж, рейтинг и тому подобные вещи. "Оскар" выработал некоторую систему контроля, которая гарантирует, чтобы как минимум фильм посмотрели. Именно это необходимо "Нике", тогда мы будем с еще большим уважением относится к ее результатам. Это портрет не только кинематографии, но и наших на нее реакций. У меня есть три пожелания "Нике": ввести новую номинацию — может быть, не ежегодную — "за вклад в развитие киноязыка, за расширение технических и образных возможностей кинематографа". Например, режиссер Владимир Кобрин, на основе отдельных работ, может и не получить "Нику", но его лабораторная деятельность ориентирована на будущее. Во-вторых, нужна ежегодная номинация для киноведов и историков кино. У нас есть люди с мировым именем: Майя Туровская, Наум Клейман, Владимир Дмитриев. Раз они участвуют в кинопроцессе, должны участвовать и в акциях награждения. И третье: у нас безукоризненно достойные лауреаты приза "Честь и достоинство", включая лауреата этого года Михаила Глузского. Но достойных людей гораздо больше, поэтому нужно ежегодно вручать две-три премии. Девальвации не произойдет. Зато не будет обидно, что гиганты, подобные Александру Згуриди, ушли из жизни без этих наград.
Владимир Хотиненко, лауреат прошлых "Ник":
— Приходится слышать, что "Ника" — это "Оскар" для бедных, что в наших условиях и так далее. Все так, пока ты сам не оказываешься в обойме номинантов. И вдруг выясняется: очень хочется получить! Это я не только по своему опыту говорю, то же самое, я проверял, чувствуют остальные. Со мной работает постоянная группа людей, и им очень хочется сыграть в эту игру.
Несправедливость выбора академиков — это дело их совести. Меня расстраивает сама церемония — не тем, что происходит на сцене, а тем, что публика у нас скучная, мертвая. То ли это наша национальная особенность, то ли еще что-то. Все рвутся на церемонию, а оказавшись в зале, становятся инертной массой. Я не разу не видел у нас в Доме кино настоящих зрителей. Как замечательно было на "Оскаре": ползала не хлопало Казану. А Скорсезе — он ведь не актер все-таки — взял и заплакал.