Чем больше капиталов появлялось до сих пор в России, тем меньше их доставалось реальному сектору экономики. Изменить эту парадоксальную тенденцию не удалось ни одному кабинету, нынешнему в том числе. Это подтвердило последнее заседание правительства, посвященное инвестиционной политике.
Низкий старт
Со времени распада СССР для каждого из российских правительств словосочетание "рост инвестиций" было синонимом понятию "выход из кризиса". Однако все эти годы объемы инвестиций постоянно падали, причем еще быстрее, чем объемы производства. Более того, инвестиции продолжали снижаться даже в благополучном 1997 году.
Тогда правительство взяло на вооружение идею роста за счет мобилизации простаивающих мощностей, то есть при минимуме инвестиций. Этой же стратегии придерживается и нынешний кабинет. В результате сегодня на капиталовложения направляется в два раза меньшая доля ВВП, чем в начале 90-х годов,— всего 15%.
Вообще-то, у многих развитых стран — например, США, Великобритании, Канады, Франции или Швеции — эта пропорция примерно такая же (инвестиции составляют 15-18% ВВП.) Разница только в том, что там уже построены хорошие дороги, сети коммуникаций. В развитых странах возведено гораздо больше жилья, офисов, заводов с самым современным оборудованием. Словом, они уже "вкачали" в свою экономику огромные средства, создав необходимую для благополучного развития инфраструктуру. И теперь для поступательного движения их экономике требуется меньше инвестиционного топлива, чем для разгона — нашей.
Те же государства, которые поставили себе задачу "разогнаться" — достичь более высокого уровня развития, расходуют на инвестиции (читай: на накопление экономического потенциала) гораздо большую долю валового продукта. До недавнего времени в Китае, Малайзии, Таиланде на инвестиции направлялось больше 40% ВВП; в Южной Корее и Гонконге — более 35%; в Японии и Индонезии — около 30%. Впрочем, необязательно сравнивать Россию с азиатскими странами, чья экономика от такого инвестиционного бума "перегрелась", что отчасти и привело ее к кризису. Есть и более умеренные и, главное, близкие нам примеры — скажем, бывшие соцстраны. Успехов в преодолении кризиса добились те из них, которые больше расходовали на инвестиции. Так, в Венгрии на это уходило 22-24% ВВП, в Эстонии — 26-28%.
А нынешние инвестиционные пропорции не только не обеспечивают России необходимого развития — при таких инвестиционных показателях страна обречена сползать вниз в мировой экономической иерархии. Придется постепенно демонтировать более или менее высокотехнологичные отрасли. Скажем, столь разнообразный по выпускаемой продукции авиационно-космический комплекс могут себе позволить лишь считанные крупнейшие экономики с огромным объемом инвестиций и производства — США, Европейский Союз, отчасти Япония. Между тем все инвестиции российской экономики (около $20 млрд в год) немногим превосходят бюджет американского авиакосмического агентства NASA.
Замкнутый круг
Лучший индикатор инвестиционного климата — иностранный капитал. Россия — в целом самая богатая естественными ресурсами страна мира — привлекала из-за рубежа меньше инвестиций, чем, допустим, маленькая и лишенная природных богатств Венгрия. Единственное, что до недавнего времени могло соблазнить инвесторов,— это шанс относительно быстро получить сверхвысокую доходность. Недаром большая часть инвестиций в России не доставалась реальному сектору, а направлялась в российские ценные бумаги, главным образом государственные облигации. После августовского обвала фондового рынка российская экономика потеряла своих основных инвесторов — тех, кто был готов сыграть в "русскую финансовую рулетку".
Сегодня с инвестициями в России сложилась парадоксальная ситуация: они продолжают снижаться при огромном избытке свободных денег. На руках у населения, по разным оценкам, находится $30-50 млрд неработающих денег. Остатки на корреспондентских счетах банков сегодня составляют около 30 млрд рублей. Кроме того, минимум 20 млрд рублей банки вынуждены держать на депозитах в ЦБ. За неимением альтернативы они соглашаются на 18% годовых, которые даже не компенсируют инфляцию. А "Сбербанк", по некоторым данным, аккумулирует 120 млрд рублей вкладов населения. Эти деньги в экономике сегодня тоже практически не работают.
Правительство хочет поддержать инвестиции, но не знает как. Принципиально решен вопрос лишь с государственными инвестициями. Их основу составит так называемый бюджет развития, из которого предусматривается выдать 20,8 млрд рублей "живых" денег и 50 млрд рублей гарантий под коммерческие кредиты. Правда, пока это лишь планы. Ведь деньги надо еще собрать — это часть будущих поступлений в госбюджет. Еще хуже обстоит дело с гарантиями: кто поверит гарантиям государства, неоднократно обманывавшего своих кредиторов? Да и управлять сбором и расходованием бюджета развития пока некому: так называемый Российский банк развития все еще остается проектом в нескольких вариантах.
Впрочем, даже если эти трудности удастся решить и в этом году бюджет развития будет реальным (в предыдущие годы он существовал главным образом на бумаге), это мало что изменит. Бюджет развития сможет обеспечить не больше 5-10% прогнозируемых весьма скромных инвестиций.
Отдельного разговора заслуживает идея Минэкономики привлечь в бюджет развития деньги вкладчиков Сбербанка. Впрочем, на последнем заседании правительства Андрей Шаповальянц, отвечая на прямой вопрос премьера: "Как вы собираетесь переводить деньги из Сбербанка в Банк развития?" — тут же пошел на попятную: "Мы этого уже не планируем". Ясно, что фактическое растаскивание Сбербанка не выгодно никому — ни вкладчикам, ни ЦБ, ни правительству, которое, как подтверждают неофициальные источники, использует средства Сбербанка при возникновении "авральных бюджетных ситуаций". Тут уж не до инвестиций.
Пока власти преуспели лишь в одном. В законодательство наконец внесены поправки, которых инвесторы ожидали на протяжении многих лет. Например, так называемая дедушкина оговорка, согласно которой на иностранного инвестора не распространяются неблагоприятные для него изменения в законодательстве, если они приняты после его прихода в Россию. Власти пытаются привлечь инвесторов индивидуальным договорным налоговым режимом — в соответствии с соглашениями о разделе продукции (СРП). Власти рассчитывают, что СРП в перспективе станут важнейшим источником прямых иностранных инвестиций.
Однако льготами инвесторов уже не заманишь. Это понимают и в Белом доме. В текущем году правительство рассчитывает максимум на $1 млрд прямых иностранных инвестиций — то есть ожидается вдвое меньший приток иностранного капитала, чем тот, что был до принятия законодательных преференций для инвесторов. И такие прогнозы как нельзя более красноречиво говорят о том, что улучшений в экономике ждать не приходится, поскольку возникает замкнутый круг, ведь лучше всего инвестиции привлекает стабильно растущая экономика.
ИНГАРД Ъ-ШУЛЬГА