В результате переговоров в Рамбуйе фактически решено: через месяц-другой в Косово войдет 28-тысячный миротворческий контингент. Приглашены и российские десантники. А пока косовских сербов и албанцев мирят 1300 наблюдателей ОБСЕ, сотня из них — россияне. Они там между двух огней: сербы взывают к православной солидарности, албанцы — к принадлежности к международной организации. Да и дипломатический иммунитет, которым наделены миротворцы,— слабая защита от пуль. Несмотря на достигнутое в Рамбуйе соглашение, в Косово по-прежнему жарко. А место, где вместе с нашими ребятами несколько дней провел специальный корреспондент ИД "Коммерсантъ" АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, так и называется — Печь.
Замечательная песня
Если накануне двое суток шел снег, а утром светит солнце, косовский город Печь готов производить на приезжих впечатление горнолыжного курорта. Мы едем по центральной улице, кругом солнце и снег, и город производит на нас впечатление горнолыжного курорта. Аккуратные особнячки с черепичными крышами у подножия гор, бесконечные ресторанчики, кафе, снег, магазины, солнце, магазины, снег, легкомысленные люди в одеждах всех цветов радуги — яркие пятна на ослепительно белом снегу. Только без лыж они все. Да и кому, с другой стороны, нужны эти лыжи?
Мы едем по городу в оранжевом "Мицубиси паджеро", за рулем Арсен, он поставил свою любимую кассету, и Александр Малинин не в первый раз рассказывает грустную историю про то, как хотел въехать в город на белом коне и что из этого вышло. Там, в общем, ничего хорошего не вышло.
— Замечательная песня? — подозрительно и требовательно спрашивает меня Арсен.
— Хорошая, конечно,— говорю я.
— Бато мне эту кассету подарил, здешний зубной врач. Учился в Киеве, и жена у него украинка, он нам всем здесь зубы делает. Мише только что сделал. Приедем — посмотрите.
Дальше следует душераздирающая история про то, как Бато вырвал Мише Кабанову все зубы с романтичной целью поставить новые, а на следующий день по всей миссии ОБСЕ в Косово объявили вторую степень тревоги. Тревога не была, конечно, напрямую вызвана отсутствием в Мишином рту зубов, дело в том, что накануне в деревне Рачек нашли 45 трупов албанцев, и это происшествие готово было навсегда разлучить Мишу с его предстоящими зубами цвета снега, скользящего по солнечным лучам.
Мы едем в машине по центральной улице Печи, и люди, увидев ее, приветливо машут руками. Двое мальчишек, улыбаясь, бегут навстречу и, поравнявшись с нами, вдруг от души плюют в машину.
Арсен тоже улыбается, и я вижу, что он готов плюнуть в ответ.
— Это сербы, они не любят ОБСЕ, считают, что только мы мешаем им раздавить тут албанцев. Правильно считают. На днях камень кинули в машину, там шведка сидела, попали ей в голову, и все лицо потом в стеклах было, а из ушей кровь текла. Я про Мишины зубы не договорил. Отменили потом тревогу, сделал ему Бато зубы. Говорю же, приедем домой — посмотрите.
Арсен Авакимов — начальник офиса по взаимодействию регионального центра ОБСЕ. Всего таких центров пять в Косово. Офис Арсена начальник центра считает самым важным. В этом же офисе работают Дима Черепанов, офицер по связям с армий, и Миша Кабанов, офицер по связям с местными властями. В этом регионе работают 14 русских наблюдателей. Печь считается одним из самых горячих мест в Косово.
Водитель со стажем
Он — свой в бывшей Югославии. Служил в ООН в Восточной Словении, потом полгода в бригаде миротворческих сил в Боснии. Отдохнуть толком ему не дали, отправили учиться на курсы военных наблюдателей ООН в Солнечногорске. Он мог работать на таких курсах преподавателем. Но подполковник не привык разбираться в приказах и через два дня был в Солнечногорске. Жена так и не успела насмотреться на него.
На курсах были вступительные экзамены. Его английский был хорош. Потом сдавал вождение. Его заставили ехать задним ходом и не поворачивать голову назад. Дорога петляла. Ему благосклонно поставили три балла. Он, водитель с двадцатилетним стажем, обиделся. Ему терпеливо объяснили, что при эвакуации у наблюдателей обычно бывает много вещей, они будут заслонять обзор.
— При эвакуации? — подумал он.
Они учили специальную радиосвязь, основные положения ООН, тактику, топографию. Арсен постарался и через два месяца покинул курсы с "красным", на всякий случай, дипломом. А вдруг действительно эвакуироваться придется?
Он уже знал, к чему их готовят. Жена была категорически против, хотя понимала, что муж привезет из этой командировки денег. Но она уже так давно не видела его, что не хотела слышать ни о каких деньгах. Он поехал. Вряд ли из-за денег. Он сам точно не знает почему. Потому, что военный. Потому, что привык к этой стране и к этим людям, хотя и не родней они ему были, чем жена и сын. Потому, что так, а не иначе складывается его, Арсена Авакимова, жизнь. И еще почему-то.
Верификаторы
10 декабря он и еще пятеро русских прилетели в Югославию, в Брезовицу. Там своего рода фильтрационный пункт. Им сказали, что направят в город Печь. В Печи было очень горячо, их сразу предупредили.
Им очень понравилась Печь. Они увидели то же, что и мы, только снега тогда совсем не было. Но было все остальное. Как-то уж очень прелестно. Впрочем, когда Арсен встретился с командиром центра, тот сразу рассказал ему, что за день до их приезда в кафе "Панда", где сидели подростки-сербы, ворвались албанцы и расстреляли шестерых мальчишек. Арсен был ошарашен и никогда больше с того дня не заблуждался насчет курортного настроения городка.
Их предупредили, что русским надо поселиться в доме сербов. Они нашли подходящий. Выяснилось, что даже очень.
Русский сербский дом
Мы подъехали к дому. Просторный, двухэтажный, как и остальные. Нам долго не открывали. Внутри кто-то громко стонал и не мог найти ключа. Я отнесся к этому сочувственно. Но я ошибся.
Мы вошли через балконную дверь. Миша Кабанов, среднего роста человек лет тридцати пяти, худощавый, с усами, посмотрел на нас, скривился и ушел наверх.
— Вот,— обрадовался Арсен,— я же вам говорил, что увидите, как работает наш Бато!
Действительно, я успел заметить на щеке у Миши особую примету. На ней раздулся чудовищный флюс. Через четверть часа Миша нашел силы вернуться и сквозь зубы рассказал, что у ассистентки в их офисе, сербки Майды, отец как-то раз сходил к Бато и попросил удалить ноющий зуб. Бато сразу ухватился за это предложение большими щипцами, нащупал зуб и не мешкая выдернул его. Каково же было удивление обоих, когда оказалось, что Бато держит в щипцах совершенно здоровый зуб. Только тут отец Майды заметил, что Бато глубоко пьян.
— Я же знал,— раскачивался на стуле Миша,— я же знал... Напишите про этого человека, напишите, умоляю вас!
Дом наши люди сняли в том же составе, что и приехали, на шестерых. Стоит это полторы тысячи марок в месяц. А что, я считаю, неплохо они разместились. Наверху три спальни. В одной, роскошной, по заслугам разместился Арсен. Выглядит она, как самая потаенная мечта Эллочки-людоедки. Другую спальню, ввиду общей усталости от жизни, занял Миша. Он не без оснований считает себя пожившим, заслуженным офицером. В третьей спят молодые, Юра и Максим. А внизу, в обширной гостиной, Дима и Павел. И всем хорошо.
Теперь этот особняк все называют "Русский дом". Пошло это с легкой руки командира регионального центра, который для удобства решил по-своему поименовать все дома, в которых разместились наблюдатели. Так и вышло, что дом, где живут финн, немец и эстонец, зовется "Пивзавод".
Случаи из жизни
Кроме картин, из других украшений в "Русском доме" висят белая каска и бронежилет. На просьбу сфотографироваться в них на память все наши люди ответили презрительным отказом. В их памяти живет ночь, когда Печь отмечала национальный праздник Славу и, по обыкновению, стала стрелять в воздух из всего, что было. А было-то практически все. Так вот, живее других на происходящее отреагировал бородатый канадец из офиса Арсена. Он мгновенно сориентировался в непростой обстановке, натянул каску и бронежилет и упал под стол, накрыв для верности каску руками. Как назло, в доме были два албанца. Они так близко к сердцу приняли происшедшее, что наутро весь город знал о правилах поведения наблюдателей ОБСЕ во время артобстрела. А бородатый канадец, в недавнем прошлом подводник-дизелист, пожимал плечами и зашучивал с местными женщинами прямо на улице.
Возможно, таким способом он старался поправить свою репутацию, потому что всем известен и другой случай, когда эстонца Томаса чуть не покалечили в кафе за то, что он пригласил поужинать сербку-переводчицу.
Впрочем, известны примеры и другого рода. Связаны они, без сомнения, с нашими людьми. Об одном из них мне, смущаясь, рассказал верификатор Юра. Вообще-то, в кафе по вечерам они ходят редко, но так случилось. В тот день, как обычно, он с тремя коллегами на оранжевом "Лендровере" ОБСЕ патрулировал район. И рано утром они нашли у дороги три трупа. Потом оказалось, что это албанцы. Так оказывается почти всегда. Вообще-то, трупы наблюдатели здесь находят каждый день, к дороге их, как правило, подбрасывают ночами. Но в Юрино патрулирование это случилось первый раз.
После этого случая Юра решил посидеть в кафе и подумать. Юра выпил немного пива и с непривычки опьянел. И тут уж ему, конечно, ничего не оставалось, как рассказать присутствующим, что можно ведь и бутылку о голову разбить, было бы желание. Сербы занервничали, но Юра сказал, что имел в виду, конечно, свою бутылку и свою голову. Они вышли на свежий воздух. Юра взял бутылку и с первой попытки расколол ее о голову.
— Вот наблюдатель так наблюдатель! — с одобрением сказали сербы.
Так Юра в результате горького размышления о зыбкой черте между жизнью и смертью спас честь целой миссии ОБСЕ. Сейчас мужественный человек конфузится, когда вспоминает эту историю. Не надо, Юра. Тебе нечего стыдиться.
После этого случая на лбу у него остался маленький шрам. Зато сербы, завидев его, теперь кричат: "Юнак!" — что значит "Герой!", а также "Заебано!" — что значит "Сорвиголова!".
Он подумал
Если не считать этого случая, сейчас в Печи, по общему мнению, тихо. Да, каждый день вдоль дорог находят трупы. Но это не сравнится с весной-летом прошлого года, когда в этом регионе шла настоящая война. Да, расстреляли шестерых сербских мальчишек в "Панде", но ведь это один такой случай. Да, до сих пор есть опасность бомбардировок, а потом в Косово войдут натовские войска. Но ведь пока бомбардировок не было, а натовские войска пусть входят, их здесь с нетерпением ждут, и сербы уверены — мало им не покажется.
Последнее событие, взбудоражившее все Косово,— 24 трупа в селе Рогово. Жильцы "Русского дома" знают об этом гораздо лучше других.
— 29 января нам сообщили об этих трупах,— рассказал мне Дима Черепанов.— Там в чем дело было. Группа албанцев перешла границу и остановилась в селе Рогово. Это их село, албанское. Сербы тут же блокировали село. Сутки держали под контролем. Потом стали прочесывать. Напоролись на эту группу, они уже собирались уходить, сидели в двух машинах — микроавтобус Isuzи и старенький "двухсотый" "Мерседес". Бой там короткий был. Несколько человек пытались выскочить из машин, но большинство не успели. Там дело в том, что один албанец пытался бросить гранату из микроавтобуса и не успел, может, пуля в него попала. И эта граната взорвалась прямо в автобусе. Восемь трупов сразу. Из "мерса" все успели выскочить, их тут же и расстреляли. В общем, 14 человек во дворе убили, пятерых в гараже, еще четверых в недостроенном доме тут же. Один серб погнался за "духом", выскочил на открытое место и получил пулю, сразу погиб. Сербы долго не могли поверить. Их людей давно не убивали в бою, они умеют воевать. Очень, говорили, азартный парень был, молодой.
Арсену и трем его подчиненным сказали, что надо подождать мирового судью. Они подождали. Потом стали фотографировать трупы и описывать их. Двадцать четыре трупа в одном дворе. Никто из них не видел раньше такого. Американца все время тошнило. Дима проверял карманы убитых. Находил карточки членов Армии освобождения Косово (АОК), гранаты, оружие — у каждого. В одном кармане Дима нашел немецкую тысячемарковую купюру и долго рассматривал ее — раньше не встречал. Несколько человек были одеты в немецкую военную форму, "духи" где-то купили ее для тех, кто, видимо, званием повыше.
Наблюдатели делали свою работу дотошно. Долго составляли рапорт в Приштину. Они были поражены, когда на основании их рапорта представитель ОБСЕ в Косово генерал Дренвенкевич, которого в миссии для краткости зовут генерал Дизет, сделал такое заявление: "Среди 24 убитых четверо были в форме с нашивками АОК, остальные — в гражданской одежде. Верификаторам были показаны десять автоматов..."
Албанцы были удовлетворены заявлением генерала.
— Нам были показаны! — возмущался Дима.— Я вижу труп человека, который обеими руками сжимает автомат, и что — этот труп и показывает мне автомат? У другого на груди висит "лимонка", значит, мне показывают "лимонку"?
После этого заявления албанцы и стали говорить о резне в Рогово. Про автоматы сказали, что их подкинули сербы.
— Зачем мы здесь нужны, если в Приштине сотрудники миссии работают только в одну сторону? — все спрашивали меня наши ребята.— Хорошо еще, что в Рогово с нами были немец и американец, тоже все видели своими глазами, а то бы нас еще и обвинили в искажении фактов. А так — просто не дали рапорту ход.
После этого наши наблюдатели связались с командующим АОК в зоне Печи Рамушем Харадинаем. Об этих контактах в миссии предпочитают не распространяться.
Про Рамуша говорят, что это человек, с которым можно иметь дело. Он разговаривает на трех языках и на каждом держит слово. У него отчетливый французский акцент, говорят, что долго служил во Французском легионе.
Люди, которые держат связь с Рамушем, показали ему фотокарточки убитых. Он сразу опознал 18 человек и попросил отдать трупы, чтобы похоронить их как героев. Дима сам встречался с Рамушем насчет этих похорон. Сербы сначала не хотели отдавать, говорили, пусть приедут родственники и заберут, но потом согласились. Рамуш благодарен наблюдателям, а их рапорт из Печи в Приштину, в котором были описаны эти события, опять остался без ответа.
— Напиши об этом, и напиши, что фамилия моя — Черепанов,— сказал мне Дима.
— Ты что делаешь? Подумал? — расстраивался Миша.
Ко то каже, ко то лаже
Вечером в "Русском доме" накрыли стол. Пришел сын хозяина Саша, которого наши ребята устроили по доброте охранником в миссию, принес ящик пива.
— Попробуйте,— попросил.
Да мы уже и без него знали, что "Печское пиво" — единственное, которое пьет Косово. Пока что нет ему равных.
Миша на кухне жарил картошку и пел сербскую песню.
— Самая короткая сербская песня,— пояснил он.
"Ко то каже, ко то лаже,
Срби нема море,
Има море, има море,
Преко Црногоре!"
— Такая песня,— говорит.— Поется 12-15 раз подряд. Если есть настроение — 30. "Кто там говорит, кто там врет, что у сербов нет моря. Есть море, есть море, только в Черногории". Подстрочный перевод.
Флюс у Миши на глазах увядал.
— Все равно я Бато убью, — убежденно говорил он. — Убью. Его и еще одного, в Москве. Я ему денег дал, шесть с половиной тысяч. Не отдает, скотина.
Остальные верификаторы молчали, потупив голову. Максим не выдержал и вышел в другую комнату, но хохот его, увы, все равно был хорошо слышен.
Мне рассказали, что в печской миссии два таких человека. Еще тот эстонец Томас, который решил поужинать с переводчицей в сербском ресторане.
Последовала история про то, как Томас недавно проявил и напечатал свежие фотографии и показал товарищам. На одном снимке он стоял в обнимку с бородатым вооруженным человеком. Оба были очень довольны. Не узнать в одном из них сербского четника было невозможно. Четники — особенные люди. Их считают экстремистами, они за власть короля, и контакты с ними верификаторам категорически запрещены. Эстонец побледнел, когда увидел снимок.
— Этого не могло быть,— говорил он, запихивая карточку в карман джинсов.— Не могло! Я не помню...
Объясняло случившееся, конечно же, то, что снимались новые друзья в уютном кафе. Томас был прощен.
Еще он известен тем, как однажды на патрулировании заехал в пятикилометровую приграничную зону и был пленен сербами, несмотря на цвет своей машины.
Все машины миссии, кстати, выкрашены в ярко-оранжевый цвет только потому, что традиционный белый к их приезду был уже занят, в белый цвет выкрашены сербские полицейские машины. Начальник миссии в Косово и принял трудное решение — перекрасить все до единой машины верификаторов, чтобы не попасть под пули албанцев.
Мы уехали, а пятеро наших ребят остались в Печи, в "Русском доме", и в 62-й раз принялись смотреть "Особенности национальной охоты", которые перед отъездом сын записал Арсену по его просьбе. У них тут две наших кассеты, еще есть "Особенности национальной рыбалки". Накануне они показали "Охоту" финну, немцу и эстонцу, и те признались, что за два месяца работы в Печи это кино — их самое большое тут впечатление.