Эдуард Лимонов предпочитает представлять себя маргинальным политиком и наставником радикальной молодежи. Неприятности с милицией (см. вчерашний "Коммерсант") только оживляют этот образ. Словно в напоминание, что Лимонов — и прозаик не из последних, в московских магазинах появилось собрание его сочинений.
По идее, политические пристрастия не должны вредить писательской репутации, но в случае Лимонова экзотический "национал-большевизм" ее практически уничтожил. Парадокс в том, что сколько ни пытайся для себя разделить Лимонова-писателя и Лимонова-политика — не получается. Таковы аура местности и традиция. Между тем о неспособности русской литературной публики принимать тексты писателя такими, как они есть, и оставить человеку право делать то, что ему хочется, стоит пожалеть. Литературная судьба Лимонова, выстроенная по европейскому канону, читается как метафора и урок: вести себя в России по-европейски невозможно. Не поймут-с.
Трехтомник Лимонова, в котором собраны все его романы, обладает, однако, некоторыми ценными чисто литературными особенностями. Есть линия русской прозы, намеченная писателями-эмигрантами первой волны — прежде всего Владимиром Набоковым и Гайто Газдановым. Если не вдаваться в стилистический анализ, а говорить об идеях и/или социальном пафосе их книг, обнаруживается, что особенность этих авторов — в воплощении европейского позитивизма в координатах русской речи. Это западные писатели, писавшие по-русски — хотя, конечно, принято брать на душу грех вранья и называть их русскими писателями, жившими на Западе.
Лимонова все же корректнее будет сравнить не с титанами и классиками, а с Михаилом Агеевым, автором бесподобного "Романа с кокаином". Одна простая, но недоступная отечественным литераторам par excellence черта — забота о том, чтобы читатель мог добраться до финала, не чувствуя себя обманутым — объединяет тексты Лимонова и с занимательным Агеевым, и с современной западной прозой: от Ежи Косинского до Яна МакЭвана. "Клиенту надо дать что-то вещественное взамен его долларов",— формулировал Энди Таккер.
Трехтомник (ох, страшное советское слово) выстроен в хронологическом порядке: от истерических исповедей "Подростка Савенко" и "Молодого негодяя" до блестящего парафраза великой манновской вещи под названием "Смерть современных героев". Самое, может быть, удивительное, что удалось Лимонову — сохранить вызов миру, вполне подростковый нонконформизм. Довлатов изумлялся нелепостям мироустройства, Лимонов негодует, но в любом случае порывы овладевших западным опытом беглецов выглядят убедительней, чем писавшаяся параллельно на родине слишком серьезная проза. Впечатление от чтения Лимонова куда более ностальгическое, чем от какого-нибудь "Сибирского цирюльника". Харьковский фраер Эдичка не упустил шанс стать европейским писателем. А остальные?
МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ
Лимонов Эдуард. Собрание сочинений в трех томах.— М.: Вагриус, 1998.