Через две недели пройдет съезд движения "Демократическая Россия", на котором должен быть решен вопрос о лидере движения. После убийства Галины Старовойтовой на эту роль претендуют два эмигранта — Сергей Станкевич и Анатолий Собчак. В эксклюзивном интервью корреспонденту Ъ СЕРГЕЮ Ъ-СЛЮСАРЕНКО о своем видении задач и целей обновленной "Демроссии" рассказал АНАТОЛИЙ СОБЧАК.
— Вы действительно готовы возглавить "Демроссию"?
— Я дал согласие войти в ее руководящий совет. Я был одним из тех, кто стоял у истоков движения и считаю, что оно должно приобрести не меньшую популярность, чем в 1990-1991 годы.
— Вы хотите возглавить движение, или вам будет достаточно просто участвовать в его деятельности?
— Я никогда не стремился что-то обязательно возглавить и, когда призывал к объединению демократов на прошлых выборах, говорил: если нет договоренности по кадровым вопросам, давайте метнем жребий, для меня непринципиально, какой по счету будет стоять моя фамилия, главное, чтобы выиграло дело.
— Какие у вас отношения со Станкевичем?
— У нас всегда были нормальные, хорошие отношения, мы вместе работали в межрегиональной группе, в тбилисской комиссии — он у меня был заместителем.
— Вы знаете, что он тоже не прочь стать лидером?
— Я знаю, что он сейчас готов создать международное представительство "Демроссии" в Варшаве. Ну а кто там чего хочет возглавить — все решит съезд. Понимаете, сегодня не самое важное, кто возглавит партию, главное ее реанимировать и вернуть к политической жизни.
— Вы будете присутствовать на съезде?
— Надеюсь, что я лично приму участие в съезде. Я уже не раз говорил, что для меня вопрос возвращения в Россию — это лишь минимальные гарантии моей личной безопасности.
— Для вас не стоял вопрос выбора — "Демроссия" или правый центр, о котором так много говорят в России?
— Я сторонник объединения всех демократических сил и считаю, что не надо называть это правым центром. И не надо стесняться слова "демократия". Главная идея как раз и состоит в том, чтобы федеральное движение "Демроссия" приложило все усилия для объединения всех демократических сил в этом блоке, который правильнее было бы назвать "Правое дело". Если мы все сумеем объединиться на будущих выборах в парламент, у нас будет несомненное большинство мест в Думе.
— Так думала и Галина Старовойтова, но созданное ею движение "Северная столица" потерпело на выборах в Петербурге сокрушительное поражение.
— Нельзя сказать, что у нее ничего не получилось. Вы не задумывались над тем, что ее и убили-то главным образом потому, что она развила такую бурную деятельность на ниве объединения демократических сил, и все те криминальные элементы, которые полезли в законодательное собрание Петербурга, были крайне обеспокоены этой ее деятельностью. И только после того как ее не стало, все это движение, по сути, развалилось. Сегодня, может быть, самое слабое место всех демократов и реформаторов в том, что они никак не хотят признать допущенные ошибки. И тактические, и стратегические, и государственные, и политические, и кадровые. Сегодня надо сказать народу: да, действительно, мы многое сделали не так, мы переоценили свои силы, мы недооценили сопротивление и живучесть коммунистической идеологии, мы напортачили с приватизацией, мы поспешили с формированием выборных органов по партийным спискам, дав коммунистам возможность снова выйти на политическую арену, мы ничего не предприняли для того, чтобы запретить бывшим представителям партноменклатуры участвовать в управлении государством. Много было сделано ошибок, а ведь в 1991 году можно было сделать все — народ хотел и ждал изменений, он только не знал, как это сделать. К сожалению, те, кто возглавил страну в тот момент, оказались ниже тех требований, которые предъявляло время, у них не хватило ни ума, ни политической воли сделать то, что надо было сделать. В первые же две недели после путча, когда нужно было работать по 24 часа в сутки, наш президент отправился в Сочи отдыхать и учиться играть в теннис. А его доблестное окружение в это время делило портфели и здания в Москве — вот это все нам теперь и аукнулось.
— И все-таки как вы оцениваете перспективы сотрудничества "Демроссии" с "Демвыбором", "Яблоком", другими партиями и движениями правого центра?
— Я уверен, что надо создать единый избирательный блок "Правое дело", куда бы вошли и "Демвыбор", и "Демроссия", и социал-демократы, и христианские демократы, и Гавриил Попов, и Ирина Хакамада, и Константин Боровой, и другие. Надо создать как можно более открытое движение, объединенное двумя простыми идеями. Первая — не допустить возвращения антинародного преступного коммунистического режима к власти. Вторая — приложить все усилия для утверждения тех ростков демократии, которые начали в России пробиваться.
— Укрепила ли отставка Скуратова вашу надежду спокойно вернуться в Россию?
— Дело не в господине Скуратове, а дело в той системе прокуратуры, которая существует сейчас в России. Сегодня прокуратура — это организация, пришедшая к нам из прошлого, это карающий меч, который всегда был в руках коммунистической партии. Использование прокуратуры в политических целях в том же Петербурге было ярко продемонстрировано в случаях с Сергеем Беляевым и Юрием Кравцовым, когда во время предвыборной кампании прокуратура возбудила против них уголовные дела по явно надуманным предлогам. А после того как они благополучно выборы проиграли (не в последнюю очередь благодаря "утечке" из прокуратуры), им было сказано: все, можете спать спокойно, ваши уголовные дела прекращены. За это прокуратуру надо привлекать к уголовной ответственности, потому что такое влияние на результаты выборов — это и есть полное извращение сути демократии.
— Сейчас прокуратура развернула показательную борьбу с коррупцией. Не боитесь снова попасть под горячую руку?
— Я хочу сказать, что наша прокуратура и по сути своей, и по кадровому составу — вся из сталинских времен, и никогда она с преступностью и коррупцией по-настоящему не боролась; они всегда только изображали борьбу, работая по определенным заказам. Я не верю ни этим людям, ни в справедливость тех дел, которые они сегодня раскручивают, объявляя, что вот этого они арестовали, у того обыск провели. Халдеи в прокурорских мундирах, а не борцы за законность.
— И все-таки вы думаете о возвращении?
— Я понимаю, что сегодня многие против меня. Они понимают, что с моим именем связана идея слома и коренной реорганизации всех правоохранительных или, как я их называю, "правохоронительных" структур коммунистического государства. Я считаю, что до тех пор, пока мы не реорганизуем судебную систему, люди будут идти за защитой своих интересов к мафии. До тех пор, пока мы не реорганизуем прокурорскую систему, вместо подлинной демократии мы будем иметь демократию по-прокурорски: заказные дела, незаконные аресты и так далее. Не будет этого — еще долгие десятилетия Россия, как дерьмо в проруби, будет барахтаться между тоталитарным режимом и демократией, так и не добираясь до последней.
— Вы планируете участвовать в выборах в Госдуму?
— Несомненно, и, думаю, эта публика мне не помешает это сделать. Я живу здесь на чемоданах и готов вернуться в Россию в любой момент. Главное — чтобы не убили раньше времени. Я должен доказать свою правоту раньше, чем меня не станет.
— Чему важному научила вас парижская жизнь?
— Главное — я понял, почему во Франции люди хорошо живут: им правительство не мешает нормально существовать. В принципе Франция — страна гораздо менее богатая, чем Россия, а живут в ней тысячекратно лучше, чем мы — только за счет того, что из столетия в столетие они накапливали свое богатство. И во-вторых, во Франции существует очень разумное законодательство, направленное на защиту общественных интересов. А у нас несколько придурков, ошалев от безумных денег, которые на них свалились, и назвав себя олигархами, почему-то решили, что могут управлять государством. В итоге они и довели Россию до ее нынешнего состояния менее чем за год. Изгнав из правительства всех разумных людей, изменив политику, а в результате угробив и страну, и собственное благополучие, обрушив банковскую систему, которая только начинала нарождаться. Жадность фраеров сгубила, жадность и глупость. Если бы они не были придурками, они бы не стали действовать вопреки собственным интересам, и когда я вижу по ОРТ одного из этих придурков, который многозначительно учит народ, как ему жить, а у самого на роже написано, что он со своими миллиардами давно на всех на нас плевал... Пока на Руси такое возможно, мы никогда не будем жить, как во Франции.