Солдат, толстяк и пес

Закончился кинофестиваль в Роттердаме

Фестиваль кино

"Тигровые награды" завершившегося в Роттердаме 42-го международного кинофестиваля достались фильмам из Ирана, Австрии и Словакии. Комментирует АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

В предыдущем репортаже я немного коснулся темы "безумных фильмов". На самом деле в Роттердаме их было больше, чем можно хотя бы коротко описать в статье. А коротко не получится, поскольку безумие в разных государствах выглядит по-разному. Вот три фильма из трех соседних стран — Японии, Южной Кореи и Северной Кореи. Герой "Японской трагедии" режиссера Масахиро Кобаяси, вдовец с диагнозом "рак легких", заколачивает себя в комнате с портретом жены, отказывается есть и пить. Его сын разрывается между попытками спасти отца и собственной трагедией — он потерял жену и дочь во время землетрясения. Такая концентрация несчастий необходима режиссеру, чтобы создать образ, обобщающий статистику: за год, предшествовавший цунами и землетрясению, в Японии добровольно ушли из жизни 30 с лишним тысяч человек — вдвое больше, чем от стихийного бедствия.

Другой род безумия — в южнокорейском "Русском романе" (режиссер Шин Ен Шик). Молодой писатель никак не может напечатать заветную книгу и пробиться к славе. Исчерпав все средства справиться с проблемой, он порывается покончить с собой, но и тут терпит неудачу. Впрочем, относительную: пробудившись после комы через 27 лет, он обнаруживает себя живым классиком и гуру для молодого поколения. Название фильма характеризует и саму жизнь героя, и книгу, которую он сочиняет, и кино о нем. Ведь только русский роман, в понимании авторов, может быть таким длинным (фильм идет 140 минут), сложным, с множеством персонажей, но при этом претендовать на звание шедевра.

Безумие реального социализма в формате "лайт" демонстрирует фильм "Товарищ Ким летает", странным образом произведенный в копродукции Бельгии, Великобритании и КНДР. Это квазиголливудская сказка про девушку-шахтера, которая мечтает стать воздушной гимнасткой и, разумеется, становится — при поддержке надежных товарищей и вопреки проискам некоторых зазнаек мужского пола. Феминизм шагает по планете — и вот добрел до Северной Кореи, ура!

Однако главный оазис художественного безумия — это, несомненно, Иран, представленный в Роттердаме специальной программой. Полемически названная "Внутри Ирана", она включает и фильмы эмигрантов из иранской диаспоры, снятые в Канаде, Мексике, Турции — и даже, как в случае Мохсена Махмальбафа, в Израиле. Во многих из этих фильмов чувствуется тоска по атмосфере Ближнего Востока — этого потерянного рая, сегодня местами гораздо больше напоминающего ад.

Махмальбаф, Киаростами, еще несколько иранских классиков работают за границей. Джафару Панахи и некоторым его коллегам заниматься профессией запрещено и выезжать из страны тоже. Но остаются умельцы, ухитряющиеся делать невозможное — снимать внутри Ирана фильмы, которые получают снисхождение властей, но при этом явно критичны по отношению к режиму. Это уже совсем не то кино — доброе, гуманистическое и, по сути, лакировочное, что лет 15-20 назад пришло на смену советскому и принесло Ирану славу мировой кинодержавы.

Хоть формально "Трясущийся толстяк" получил одну из трех равных "Тигровых наград", на самом деле именно этот фильм стал главным победителем в Роттердаме. Его сумасшедшая энергия пробивает, хотя на сюжетном уровне можно артикулировать только начальный эпизод картины. Монструозный толстяк использует хорошенького глухонемого сына как приманку для ветреных девиц. Как только с одной из них завязывается флирт, папаша появляется с парой наручников и требованием денег. Такого рода шантаж, который невозможно представить в Европе, выглядит почти реалистично в Иране — в стране победившего сюрреализма, где абсурдно сочетаются несовместимые коды бытового поведения.

Фильм лишь берет точку отсчета в этой начальной сцене, чтобы немедленно воспарить в пространство гротеска и паранойи. Уродливый толстяк, совершающий кровопускания с помощью пиявок и ходящий полуголым с впечатанными в спину банками,— образ, не поддающийся однозначной интерпретации. Но он, несомненно, связан с рушащейся патриархальной основой общества, его прогнившими "духовными скрепами". Недаром уже во время фестиваля поступили сведения, что в Иране начата кампания против этого фильма. Его режиссер, Мохаммед Ширвани, известен также как художник. В Роттердам он привез помимо фильма инсталляцию "Слон в темноте". В черном дырявом кубе зеленый женский манекен и другие объекты разной текстуры, метафорически говорящие о ситуации в стране. Это одновременно ящик ужасов и удовольствий, насилия и эротики.

В сравнении с великолепным и зловещим "Толстяком" два других фильма-победителя выглядят более скромно. Это проникнутая анархистским юмором австрийская лента "Солдат Джейн" Даниэля Хосля (см. "Ъ" от 1 февраля). Это также словацко-чешский "Мой пес Киллер" Миры Форней. Его юный герой Марек, по сути, брошенный родителями, винтится в качестве "шестерки" со скинхедами и тренирует боевого пса. Действие разыгрывается в мрачной атмосфере восточно-европейской провинции, где надпись на дверях бара "Цыганам вход воспрещен" — еще не самое мощное свидетельство ксенофобии. Чтобы испытать силу нелюбви главного героя к инородцам, судьба сталкивает его со сводным братом-цыганенком, и тогда надрессированное "оружие" стреляет.

Роттердамский фестиваль демократичен и никому не навязывает абсолютных приоритетов. Жюри в этом году было необычным: в него входили, в частности, опальная иранская актриса Фатима Мотамед-Арья и невыездной китайский художник Ай Вэйвэй, который смотрел фильмы и голосовал в интернете. У жюри оказалось свое мнение, у публики — свое. По зрительскому рейтингу "Мой пес киллер" занял 100-е место, "Солдат Джейн" — 120-е, а "Трясущийся толстяк" — 174-е, предпоследнее. Возглавили же рейтинг и получили призы от имени зрителей совсем другие фильмы. Это голландский "Маттерхорн" Дидерика Эббинже, выполненный в ключе более понятного публике голландского абсурдизма. И "Ваджда" Хайфы аль-Мансур, первой женщины-режиссера из Саудовской Аравии,— о десятилетней девочке, которая пытается нарушить табу патриархального мира и для начала хотя бы сесть на велосипед. Причем обязательно зеленый.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...