В сочельник наступает триумф балета "Щелкунчик". По всему миру зрители рвутся в театр, чтобы под ласково-тревожную музыку Чайковского окунутся в атмосферу собственного детства. В Большом уже тридцать два года публику ублажают удачной постановкой Юрия Григоровича, билеты на 27, 29, 31 декабря можно купить только с рук; этот же балет, недавно перенесенный автором в Прагу, вызвал там свежую бурю восторгов; в Лондоне показывают целых две версии "Щелкунчика" — современную и воссозданную "по Иванову"; и даже в далеком Китае на вывезенном на гастроли сомнительных достоинств "Щелкунчике" Андрея Петрова наблюдался некоторый ажиотаж. В Лозанне — с аншлагами и неоднородной прессой — прошли десять "Щелкунчиков" Мориса Бежара. Накануне 2000 года их увидит Париж. Москва же войдет в третье тысячелетие все с той же проверенной сказкой Григоровича.
В сочельник наступает триумф балета "Щелкунчик". По всему миру зрители рвутся в театр, чтобы под ласково-тревожную музыку Чайковского окунутся в атмосферу собственного детства. В Большом уже тридцать два года публику ублажают удачной постановкой Юрия Григоровича, билеты на 27, 29, 31 декабря можно купить только с рук; этот же балет, недавно перенесенный автором в Прагу, вызвал там свежую бурю восторгов; в Лондоне показывают целых две версии "Щелкунчика" — современную и воссозданную "по Иванову"; и даже в далеком Китае на вывезенном на гастроли сомнительных достоинств "Щелкунчике" Андрея Петрова наблюдался некоторый ажиотаж. В Лозанне — с аншлагами и неоднородной прессой — прошли десять "Щелкунчиков" Мориса Бежара. Накануне 2000 года их увидит Париж. Москва же войдет в третье тысячелетие все с той же проверенной сказкой Григоровича.