Дорогомиловская прокуратура передала в суд уголовные дела, возбужденные против двух педофилов, развращавших воспитанников московского дома-интерната #8. Один из обвиняемых оказался бывшим воспитателем интерната, а другой — сотрудником администрации президента России. Извращенцев выявил директор интерната Вадим Меньшов. С подробностями — АЛЕКСЕЙ Ъ-СОКОВНИН.
Дядя Коля
В интернате, который воспитывает детей-олигофренов с легкой степенью дебильности, Меньшов проработал девять лет. Еще до того, как он возглавил это учреждение, в 1989 году из интерната за сексуальное домогательство по отношению к детям уволили ночного воспитателя Николая Константинова. Но возбужденное против него уголовное дело за недоказанностью прекратили. После этого Константинов в интернате не появлялся, но связей с детьми не порвал. Узнал об этом Меньшов совершенно случайно.
Весной прошлого года директор обратил внимание на то, что некоторые воспитанницы стали надолго отлучаться из интерната. На все расспросы девочки (им было по 11-12 лет) отвечали, что ходят к некой Оле, смотрят телевизор и пьют чай. Эти объяснения не успокоили Меньшова, тем более что у девочек стали появляться сигареты и украшения.
В конце концов ему удалось докопаться до истины. Девочки признались, что на самом деле посещали "дядю Колю, который живет рядом с интернатом". Этот дядя, по словам девочек, показывал порнофильмы и играл с ними в "сексуальные игры". Меньшов написал заявление в местное отделение милиции. Оперативники несколько дней подробно расспрашивали детей, чтобы узнать приметы развратника и его адрес (у детей, страдающих олигофренией, плохая память). А когда выяснили, где живет педофил, установили за его квартирой слежку. Дядя Коля оказался тем самым Константиновым, которого выгнали из интерната восемь лет назад. Его решили брать с поличным.
На встречу с Константиновым послали одну из воспитанниц, которую предупредили, чтобы она вела себя осторожно. Через некоторое время оперативники позвонили в квартиру. Константинов открыл дверь, но ожидания оперативников не оправдались: девочка сидела на кухне и пила чай с конфетами. Тем не менее при обыске в квартире нашли видеокассеты с порнофильмами и пачки порнографических фотографий. На большинстве из них хозяин квартиры был запечатлен с воспитанницами интерната. Константинова арестовали, обвинив в изнасилованиях и развращении малолетних.
В дальнейшем было установлено, что подобные преступления он начал совершать с 70-х годов. Начинал он с совращения собственных детей. После увольнения из интерната две бывшие воспитанницы стали приводить к нему домой девочек. Помощницам он делал небольшие подарки, иногда они получали немного денег. А сам педофил, как установило следствие, зарабатывал на жизнь торговлей оружием.
Одна из воспитанниц сказала следователям, что Константинов показывал ей пистолет, хвастаясь, что сделал его собственными руками. Следователи выяснили, что на самом деле оружие делали его друзья — рабочие одного из московских режимных заводов Владимир Токарев и Николай Родионов. Константинов же приобрел для них чертежи у знакомых на тульском оружейном заводе. Сколько стволов успели изготовить и продать подельники, неизвестно. Во время обысков у них нашли целую кучу деталей, несколько заготовок к ружьям, "стреляющие ручки" и газовый пистолет, переделанный под боевые патроны.
Оружейников арестовали и теперь вместе с Константиновым судят в Мосгорсуде. По делу педофила проходят обвиняемыми и две бывшие воспитанницы интерната, которые на момент совершения преступлений достигли совершеннолетия (по некоторым более ранним эпизодам деятельности Константинова они проходят в качестве потерпевших). Но разоблачением бывшего воспитателя дело не ограничилось.
Член администрации
"Примерно год назад,— вспоминает директор интерната Меньшов,— одна из наших воспитательниц по собственной инициативе опубликовала в газете объявление 'Интернат ищет спонсора'. На него откликнулось несколько человек. Большинство из них мы отсеяли — сразу было видно, что больные люди. Но последний, Виктор Протасов, показался приличным человеком. И работал он не где-нибудь, а в администрации президента (специалистом-экспертом отдела Главного государственно-правового управления президента России.— Ъ). Он организовывал для детей экскурсии, помогал интернату в правовом плане. Когда во властных структурах выходили документы, касающиеся деятельности детских учреждений, он сразу же приносил их нам. Что это за человек на самом деле, мы узнали не сразу".
Директора интерната насторожило, что спонсор особенно активно опекает одного 15-летнего мальчика: приглашает к себе домой, дарит ему подарки и вообще старается быть возле него.
"Я постоянно расспрашивал воспитанника, чем он занимается у Протасова,— продолжает Меньшов.— Мальчик говорил, что они с дядей Витей просто друзья. Что это была за дружба, узнал один из воспитателей, заставший их в туалете".
В апреле этого года Протасова арестовали, но психиатры признали его невменяемым. Теперь уже отпущенный под подписку и уволенный из президентской администрации Протасов добивается справедливости. Пишет письма в Генпрокуратуру и МВД, утверждая, что Меньшов оговорил его. Протасов якобы уличил директора в махинациях с жильем, предоставляемым выпускникам интерната, за это с ним и свели счеты. Правда, многочисленные прокурорские проверки подобных нарушений в интернате не нашли. А виновен ли Протасов, скоро должен установить суд.
"Сейчас Протасов жалуется даже в ООН,— говорит Меньшов.— А дети меня не дают в обиду. На заборе у входа в интернат они написали краской: 'Вадим Анатольевич — классный мужик'. Надпись пришлось замазать. Не хотел, чтобы проверяющие решили, что я оказываю на них моральное давление".