Из жизни незаменимых
Русфонд продолжает публикации о людях, которые жертвуют деньги на благотворительность. Мы стараемся ответить на два вопроса: почему сильный помогает слабым и почему так поступают не все? Это реальные истории реальных бизнесменов, многие из которых люди публичные, поэтому из-за личного характера темы имена и фамилии большинства героев изменены или публикуются не полностью. Сегодня писатель ИГОРЬ СВИНАРЕНКО рассказывает о том, что благотворительность может быть следствием любви к деньгам.
Один человек внезапно разбогател. Жил как все, а после практически случайно попал в бизнес, знакомые позвали, им надо было помочь, искали толкового надежного спеца.
Человек этот согласился, уболтали, ну и у него все стало получаться. Потом он даже удивился — как это мог отказываться! И вот Вова — назовем его так — приобщился к красоте богатой жизни: съездил во все модные точки земного шара, купил дома и квартиры, какие хотел, не говоря уж про машины. Все как надо. И больше того, даже надарил квартир школьным подружкам, которые были еще на плаву и держали удар... Дал заработать старым товарищам, озабоченно делая вид, что ему страшно нужна их помощь, хотя, конечно, обошелся бы, чего уж там.
И в какой-то момент, слетав за месяц в пять стран от нечего делать, не то чтобы заскучал — но как-то стало ему немного пусто. Все доступно, все попробовано, не съедено, а так, понадкушено, и желать больше нечего. Не в космос же лететь на коммерческом летательном аппарате, в самом деле.
И Вова задумался: что в его жизни не так? Не то чтобы он жалел, что пошел в бизнес, бросив свое замечательное ремесло, за успехи в котором его уважали серьезные люди, одно только знакомство с которыми было лестным. Как же тут жалеть, когда человек сразу, в неделю, привыкает к роскоши и дальше ему — если он русский, а это как раз наш случай — легче помереть, чем вернуться к старому, когда занимаешь трешку до получки.
Нормальный человек, как известно, все хорошее, что с ним случается, считает проявлением справедливости. Он же ведь хороший, вот за это ему посылаются деньги, ордена и иное везение. Хотя ордена даются за заслуги, конечно, но оглянитесь вокруг, сколько героев живет весьма скромно и тихо. И не так давно закончился этот запоздалый звездный дождь в рубрику «Награда нашла героя», когда через десятки лет после подвига фронтовика находили и вызывали в военкомат: а вот же, вот же ваша награда!
И Вова не то чтобы усомнился в справедливости мироустройства (ну не до такой степени!), но стал размышлять об обстоятельствах, в которых он стал богатым человеком. Конечно, размышления эти приятны. Так влюбленный смакует подробности своего знакомства с предметом страсти. Кто на кого как взглянул и как покраснел и чего захотелось сразу, а чего потом и что быстро надоело. И вот, разбирая те месяцы, когда все случилось, Вова вдруг вспомнил, что болезнь его брата обнаружилась, открылась как раз тогда!.. Вот он еще в своей бедной конторе, еще экономя на бизнес-ланчах и питаясь бутербродами и пирогами, принесенными из дома, получил тот звонок. Ох-ах, как же так, ведь только что все было хорошо и почему именно на нашу семью это свалилось — и прочее в таком духе. На лечение, сразу понятно, нужны были деньги, какое-то время ушло на то, чтоб узнать приблизительно, плюс-минус, сумму, и он пошел по друзьям и родне собирать «котлеты». Случилось так, что первый же человек, к которому он обратился, предложил сразу всю сумму. И без процентов. Мог себе позволить. Деньги он считал, но их было столько, что само по себе пересчитывание и то было утомительным.
«Отдашь, когда сможешь»,— сказал он волшебные слова. Это же счастье — услышать такое! И не каждому оно выпадает. Вова реально обрадовался, и рассыпался в искренних благодарностях, и сказал (не просто сказал, а твердо решил), что отдаст деньги в скором времени. Он придумал продать родительскую дачу, взять еще под залог квартиры и поступить на какую-то дополнительную работу. Вова вспомнил свои старые мысли о том, что мог бы и в банду пойти, если б нечем стало кормить семью. Или не мог бы? Предпочел бы голодную смерть? Ответа как-то не находилось точного, а приблизительность и прекраснодушие в таких вещах — плохие помощники. Банда пока не просматривалась, и гадать он не стал, зачем мозги зря трудить.
Взял, значит, он деньги, отвез, волнуясь, что украдут, куда надо, провел беседы с врачами. Что-то сделали в России, что-то на Западе (что дешевле родной медицины, как верно заметил Павел Астахов), но брат выжил. Забегая вперед, скажу, что лечение было удачным, они выиграли у смерти года три как минимум. Три года — это удача, это хорошая премия! Кто не верит, представьте, что завтра вам сливать воду вот так ни с того ни с сего, а после проведите уикенд, всего-то два дня, максимально весело, и вы почувствуете разницу, ей-богу.
И вот в те месяцы, когда начиналось лечение на занятые деньги, он вошел в новую жизнь. Какой-то был откуда-то кем-то получен сигнал.
Не с первых, но со вторых или третьих денег (не скажу — с получки, маржа — другое ж дело!), он отдал долг.
Так-так-так… Было ли богатство наградой за доброе дело, поди еще разберись. Но то, что лечение перестало угрожать благополучию всей семьи вместе с близкими и дальними родственниками, стало ясно. Богатство явилось как бы инструментом. Не самоцелью, не путем к чистому удовольствию — но инструментом для исправления шероховатостей в жизни. Вот пошла она у кого-то наперекосяк, и это можно исправить. Получается, что он купил жизнь, не всю, но три года точно. Он как бы взял деньги под отчет. Как берут суточные, уезжая в командировку. Взял — вернул. А дальше что?
И эта мысль показалась ему такой интимной, что он про нее никому не рассказывал. Никому. Просто как-то, выпивая со мной, вдруг сказал про брата и про деньги. С этого сюжета Вова как бы внезапно перескочил на другую тему, как бы не имеющую отношения к его жизни: на то, что каждый месяц он посылает на лечение детей $5 тыс. Я про это не слышал, он раньше не говорил, и мне никто такого про него не передавал. Я сопоставил даты. Болезнь — деньги — лечение — смерть брата в больнице. Дальше провал, пауза, остановка. Я подумал о том, что конструкции впору было уже разваливаться, а он про это подумал небось раньше меня. И не с ленивым удивлением, но с ужасом, летящим на крыльях ночи. Мне кажется, ему легче думать о своей смерти, чем о возвращении в бедность.
Я более чем в этом уверен.
Когда его пробило и он в холодном поту осознал все, Вова ночью вызвонил свою секретаршу и велел ей с раннего утра заняться поиском верных адресов, а в офис не ходить. Через год он секретаршу уволил — она перепутала цифры в номере счета, и деньги где-то болтались месяц, не дойдя до больницы. Вова был в ужасе от того, что заминка могла нарушить работу этого непонятного тонкого механизма, все, казалось бы, могло рухнуть.
Пока все идет хорошо. Схема работает по сей день, с конца прошлого века, с последних его месяцев.
Может, и правда ему было видение, и он пронзил этот механизм мысленным взглядом насквозь?
Неужели это так? И разве это справедливо, что любовь к деньгам и роскоши спасает жизни больных детей?
А вот это и не важно. Главное ведь — результат. Это тот самый случай, когда цель оправдывает средства.
Так мне кажется, хотя, конечно, я могу ошибаться.