В Большом театре состоялись "Новогодние премьеры" — вечер современной хореографии, подготовленный молодежью театра в свободное от основной работы время. Успех прошлогодней программы с тем же названием привлек к премьере особое внимание.
Первые "Новогодние премьеры" прошли год назад. Молодежь Большого, возглавляемая танцовщиком пенсионного возраста Отаном Асылкожаевым, заручилась покровительством российского Фонда культуры и правительства Москвы, обольстила спонсора — Внешторгбанк и выпустила программу свежепоставленных одноактных балетов столь же молодых хореографов.
В центре внимания оказались "Четыре поцелуя" на музыку Баха анемичного благонравного венца Йорга Маннеса и "Каприччио" Стравинского в постановке Алексея Ратманского. Критика радостно приветствовала появление первого цивилизованного отечественного хореографа, отмечая его профессиональную состоятельность. Мариинский театр немедленно ангажировал Ратманского в качестве приглашенного хореографа, дав ему право выбора репертуара и музыки. Большой же, получив в дар "Каприччио" со всеми декорациями и костюмами и сделав вид, что такого балета не существует, поставил на молодого Маннеса. Премьеры в Москве и Петербурге состоялись с разницей в неделю. В консервативной северной столице Ратманский имел успех, в падкой на новации Москве Йорг Маннес с треском провалился.
Его "Перипетии любви", приставленные к 22-му концерту Моцарта,— редкий образчик лексического косноязычия, композиционного убожества, музыкальной глухоты и тупой самоуверенности. Бессюжетную композицию на 12 человек, составленную по преимуществу из бега и ходьбы, молодой венец разукрасил сверхцеломудренными взаимоотношениями двух молодых пар. На Adajio лежат рядышком на полу, с милой шутливостью награждая друг друга щипками и шлепками. Встают, долго и пресно обнимаются. Делают пару арабесков. Таскают друг друга на закорках и ходят по разные стороны светового луча, что вкупе должно убедить публику, что перед ней современный балет.
Играть с этим опасно: поглядев на такую современность, редкий зритель не предпочтет ей старую добрую классику. А уж если молодежь хочет танцевать "бессюжетность на Моцарта", легко вспомнить двадцатилетней давности "Эти чарующие звуки" собственного худрука — рядом с опусом Маннеса этот балет выглядит почти Баланчиным.
Что можно в конце ХХ века сделать с классикой, показал Уильям Форсайт. (Из-за нехватки средств на новые постановки программу вечера укрепили приглашенные артисты из Балета Сан-Франциско, исполнившие форсайтовскую композицию "Упоение точностью" на музыку Франца Шуберта.) В ней Форсайт намеренно использует только классические па и только в классических структурах — вариациях, дуэтах, трио, ансамблях, сменяющих друг друга в ошеломляющем темпе ошеломляюще трудных комбинаций. Когда пятерка атлетов пулей вылетела на сцену, по залу прошелестел вздох: контраст между благородно-удлиненными деревянными телами аморфных москвичей и рельефами мышц напористых американцев был слишком разителен. Выдох последовал только по окончании "Упоения точностью" — бешеная энергетика феерически изобретательной композиции походила на удар в солнечное сплетение.
Третий балет программы — "Урок" Флемминга Флиндта на музыку Джорджа Делеруа — был поставлен в 1962-м, любим многими знаменитостями (в том числе и Нуреевым), обошел многие сцены мира, ныне добрался и до Большого. Права на него программа "Новогодние премьеры" приобрела на два года, на сцену Большого балет переносил сам Флиндт. Это замешанная на черном юморе новелла про то, как педагог-маньяк "мочит" своих частных учениц при молчаливом попустительстве суровой концертмейстерши. Балет несложный, не требующий стилевых изысканий и освоения незнакомой техники — находка для скучающих классических премьеров.
Заслуженный Сергей Филин в качестве педагога был очарователен: с мордочкой хорька, прилизанными волосиками и беспокойным трепетом липких ручек-плавничков. Хуже далось ему безумие маньяка: в кульминации балетмейстер наставил всяких туров, двойных ассамбле и прочих классических виртуозностей — и в результате премьер победил в Филине актера.
Малопримечательная партия ученицы-жертвы далась Инне Петровой без всяких усилий: в соответствии со своей природой она играла капризную грациозную женственность. Упитанная Алиса Хазанова при минимуме выпавших на ее долю хореографических средств сумела сделать полноценную роль: ее чопорная старая дева за роялем, тайно влюбленная в своего шефа, была прекомична. Словом, старенький незатейливый балет на троих может оказаться первым в коллекции спектаклей для сцены будущего филиала Большого.
Повзрослевшая программа "Новогодние премьеры" набирает обороты: в ее попечительский совет вошли Юрий Лужков, Никита Михалков, Владимир Васильев; танцовщик Отан Асылкожаев стал (по совместительству) вице-президентом российского Фонда культуры; Внешторгбанк не отказывает в финансовой поддержке. Как правило, такой успех не гарантирует художественных открытий. И уж если стрелять всего раз в году, надо хорошенько прицеливаться.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА