Имя Оксаны Баюл давно стало в фигурном катании синонимом скандала. После сенсационного успеха в 1994 году на Олимпиаде в Лиллехаммере юная украинка, которую специалисты называли феноменальной фигуристкой, уехала в Америку и превратилась в постоянную героиню светской хроники. Алкоголь, сомнительные друзья, автомобильная авария в состоянии сильного опьянения — обо всем этом регулярно писали американские журналисты. Несколько месяцев назад Баюл решила лечиться от алкоголизма. К тому времени ее уже списали со всех счетов как спортсменку. Но, неожиданно появившись на "Кубке России" (фигуристка тренировалась во дворце спорта "Сокольники" с Натальей Линичук), она предстала совсем не тем человеком, о котором писали американские газеты. Похоже, состоялось ее второе рождение. С ОКСАНОЙ БАЮЛ побеседовал корреспондент "Коммерсанта" АЛЕКСЕЙ ДОСПЕХОВ.
— Давно вы не были в Москве?
— Очень давно. Лет семь-восемь, наверное.
— И как вам кажется, в лучшую сторону изменилась российская столица?
— Во всяком случае, проехав по городу, я была удивлена. Однако я прекрасно понимаю, что архитектура и жизнь людей — совершенно разные вещи. А жизнь у москвичей, я это знаю, очень тяжелая. Как, впрочем, и у моих соотечественников украинцев: я ведь родом из Днепропетровска, а детство и юность провела в Одессе. Особенно, думаю, тяжело приходится пенсионерам. У молодых сейчас все-таки есть какие-то возможности получить образование, пробиться куда-то.
— Можно ли сказать, что Америка стала для вас родной страной?
— Вряд ли. Скажу так: я чувствую себя там довольно комфортно. На первых порах долго не могла ощутить себя в Америке своей. А вообще, я бы не стала говорить, что там живу. Нам, фигуристам, приходится постоянно разъезжать по всему миру. Так что я космополит.
— Ваш альянс со знаменитым тренером Натальей Линичук многие специалисты называют неожиданным. Как он сложился?
— Да я сама еще пару лет назад вряд ли бы поверила тому, кто сказал бы, что я буду тренироваться у Линичук. Мы познакомились с ней довольно давно, когда я выступала в "Туре Коллинза". Но до поры до времени я даже не думала о сотрудничестве с Линичук. Она же всегда работала исключительно с танцевальными парами.
— И все же несколько месяцев назад вы стали работать с ней...
— И пока ни на секунду не пожалела об этом. Что мне нравится в Линичук? Как в тренере прежде всего то, что, контролируя меня, она одновременно умеет предоставить мне полную свободу. А для меня это очень важно. У меня ведь все зависит от настроения. Я даже одну и ту же программу каждый раз исполняю по-разному. Линичук поначалу никак не могла к этому привыкнуть, но потом смирилась. Ну и главное — она стала для меня, возможно, лучшим другом, человеком, который помог мне справиться с моими многочисленными проблемами.
— Помимо нее, у вас много друзей?
— Они у меня есть. А вот бойфренда, открою маленький секрет, сейчас нет.
— То есть о семейной жизни пока не думаете?
— Мне кажется, что я к этому еще не готова. Но мне, с другой стороны, только 21 год.
— Насколько интенсивно вы сейчас тренируетесь?
— По шесть-семь часов в день. Готовлюсь к декабрьскому чемпионату мира среди профессионалов, который пройдет в Вашингтоне. Думаю, у меня неплохая программа. Она сделана на песню Мэрайи Кери "My All". И это как бы реальная история из моей жизни.
— И каковы там будут ваши шансы?
— Не знаю. Но, по-моему, я нахожусь в хорошей форме, хотя сначала хотела пропустить нынешний сезон. 18 ноября, например, обыграла в крупном профессиональном турнире Тару Липински (олимпийскую чемпионку Нагано.— Ъ).
— У некоторых журналистов сложилось впечатление, что Липински, мягко говоря, не очень развитая девушка...
— Абсурд! Я хорошо знаю Тару. У нее богатый внутренний мир. Не забывайте, что в 14 лет она еще ребенок. И не сформировалась еще окончательно ни как фигуристка, ни как личность.
— А как вам кажется, за годы, проведенные вне любительского спорта, вы стали сильнее как фигуристка?
— Я стала, во всяком случае, другой. Если раньше я думала перед выступлением в основном о прыжках, то теперь гораздо большее значение придаю костюму, макияжу. Плюс я многому научилась у звезд американского шоу-бизнеса, таких, как Мадонна. Вот это настоящие профессионалы!
— Простите, а вы лично знакомы с Мадонной?
— Да. И не только с ней. А что в этом удивительного? Я не делю людей по принципу "звездности". Мне легко общаться со всеми.
— Вас не задевают постоянные попытки журналистов влезть в вашу личную жизнь?
— Нет. И я не собираюсь от этого прятаться. Так уж получилось, что я стала известной личностью. И глупо теперь строить вокруг себя забор. Кто пытается это делать, тот быстро "сгорает".
— А как вы отнеслись к решению олимпийской чемпионки в спортивных танцах Оксаны Грищук взять имя Паша из-за того, что ее в Америке, мол, часто путали с вами?
— Я никогда не понимала людей, которые любят сами создавать себе проблемы.
— Как строго вы сейчас соблюдаете спортивный режим?
— (Улыбается.) Подтекст вопроса ясен. Вот уже семь месяцев, как я не брала в рот ни капли спиртного. Наверное, те три месяца, что я провела в клинике, все же помогли. Сейчас я уже не мечтаю о том, чтобы после соревнований как следует расслабиться в баре или на дискотеке. А ведь раньше для меня это было в кайф.
— Трудно было избавиться от пристрастия к спиртному?
— Первые десять дней в больнице превратились для меня в страшную муку. Но, быть может, еще тяжелее было переосмыслить свою жизнь, чем я тоже занималась в больнице с помощью психолога. Мы вместе вспоминали мое детство, в котором, пожалуй, и заложен корень всех моих бед. Оно у меня было, как принято говорить, нелегким: мама умерла, когда мне было 14 лет, об отце вообще ничего не знаю... Мне в голову даже приходила мысль покончить с собой. Но сейчас, поверьте, я в полном порядке. Во многом опять же благодаря Линичук и тем самым настоящим друзьям, которые не оставили меня в трудные дни.
— Вы стали знаменитой после победы на Олимпиаде в Лиллехаммере. Часто вспоминаете 1994 год?
— Конечно. Это было великое счастье! Но тогда, на пьедестале, я еще не очень-то понимала, что сделала. В голове был полный винегрет. Олимпийская победа была для меня и огромным стрессом. В 16 лет человек просто не может быть готов к неожиданно свалившейся на него славе. Так что не исключено, что именно олимпийское "золото" и сломало меня. И если первые года два после этого я как-то держалась, то затем пошло-поехало...
— Если бы у вас в руках оказалась волшебная палочка, вы бы многое изменили в своей жизни?
— Ничего. Все, что на свете ни делается, делается к лучшему.
— Многие профессионалы сегодня возвращаются в любительский спорт, чтобы попробовать вновь покорить олимпийскую вершину. Вы не хотите последовать их примеру?
— А почему бы и нет? Не исключено, что через четыре года вы увидите меня в Солт-Лейк-Сити.