(отрывоки из мемуаров В. Бережкова)
Накануне войны
Я работал первым секретарем советского посольства в Берлине. Деканозов — наш посол — при встречах с Гитлером и Риббентропом напоминает им: советское правительство ждет ответа на свои предложения. Нам каждый раз передают из немецкой канцелярии: Гитлер готовит важный ответ. Эти проволочки длились до начала войны. Сталин, конечно, ждал встречи с Гитлером, надеялся, что она приведет к серьезным переговорам.
Присутствую на параде по случаю триумфальной победы немцев над Францией. Германия — в состоянии эйфории. Гитлер в открытом "Мерседесе". Ликующая толпа. К фюреру тянутся руки множества людей. В большинстве — женщин.
Наверное, сила и власть действуют привлекательно. Газетный заголовок: "Он не женится, потому что принадлежит всем женщинам". В Германии сытая жизнь: бесплатные круизы для простых немцев вокруг Европы, доступный "Фольксваген". Настораживает карточная система. Но это не нарушает обычного рациона немцев.
21 июня 1941 года получили телеграмму от Сталина. Он опять предлагает встречу с Гитлером. Он понимает: война принесет несчастье двум народам, и, чтобы избежать этого, нужно немедленно начать переговоры, выслушать германские претензии. Он был готов на большие уступки: транзит немецких войск через нашу территорию в Афганистан, Иран, передача части земель бывшей Польши.
Посол поручил мне дозвониться до ставки Гитлера и передать все это. Но меня опередил телефонный звонок: нашего посла просили прибыть в резиденцию Риббентропа. Едем, настроение тревожное.
Риббентроп: "Фюрер решился на упредительную войну против СССР, наши войска уже перешли границу".
Деканозов: "Это преступление, за эту агрессию вы будете наказаны! Германия будет повержена!"
Это заявление шокировало министра. Он вел себя как-то неуверенно. У меня сложилось впечатление, что перед встречей он основательно выпил. Наш посол, не пожав ему руки, направился к двери. Я — следом. Министр почти бежал за мной, пытаясь говорить мне в ухо: "Я пытался уговорить Гитлера не начинать войну, но он не захотел меня слушать!" То же самое он говорил и на Нюрнбергском процессе, но это его не спасло. Это был единственный эпизод в истории мировой дипломатии, когда МИД заявлял о своем несогласии с решением главы государства.
Рукопожатие Гитлера
Молотов собирается в Берлин на переговоры, ищет квалифицированного переводчика. Микоян рекомендует меня.
Мы — в Берлине. Торговля с Германией, запущенная на полные обороты, неожиданно прекратилась с немецкой стороны. Молотов заявляет об этом в первый же день. Гитлер (оправдываясь): "Нам нужно сосредоточить стратегические материалы для вторжения в Англию. Как только она будет повержена, мы возобновим поставки".
Услышав мой перевод, Гитлер спросил меня: "Вы — немец?" Когда я дал отрицательный ответ, удивился.
Молотов начал говорить о сосредоточении немецких войск у границ с Польшей, Румынией и Финляндией. Гитлер обращается к Риббентропу: "Вы что-нибудь знаете об этом?" Получив отрицательный ответ, произносит: "Мы все выясним и завтра продолжим эту тему". На следующий день: "Мы дезориентируем англичан, а затем, используя прекрасные дороги, через Норвегию и Францию нападем на них. В Финляндии же мы строим укрепления и обучаем финскую армию по просьбе ее правительства".
Гитлер вел переговоры спокойно, никаких истерик не допускал. Когда Молотов решительно потребовал вывода немецких войск из Финляндии, он спокойно заявил: "Если вы хотите искать повод для разногласий, то я их могу найти множество. Я вам не советую заниматься этим".
Вблизи фюрер выглядел отталкивающе. На лице множество угрей. Рука потная, холодная. При встречах и расставаниях мне хотелось побыстрей убежать и вымыть руки.
Забегая вперед, скажу: за час до нападения немцев на СССР в Германию шли составы, плыли пароходы со стратегическими материалами. И рассуждения некоторых писателей, историков (В. Суворов, В. Люлечник) о том, что Сталин усиленно готовился к войне с немцами, это — абсурд. Сталин боялся этой войны. Он видел: Франция повержена за несколько недель, война с Финляндией показала неспособность армии вести боевые действия. И, главное, идеологически советский народ не был готов к такой войне. Я был очевидцем: для подготовки немцев к агрессии Гитлеру и Геббельсу потребовались годы пропагандистских усилий. Историю нельзя переписывать заново. Что было, то было.
В последний день переговоров Гитлер предлагает подключиться к пакту трех. Начал говорить о послевоенном разделе мира. За Германией и Италией останется Европа и Африка, Япония станет хозяином в Тихоокеанском регионе, сферы влияния СССР — район Персидского залива. Молотов ничего не ответил, сказав только, что передаст это предложение Сталину.
После беседы Гитлер пошел нас провожать. Он доверительно сказал Молотову: "Передайте Сталину, что я считаю его одним из величайших политиков нашего времени". И добавил: "Я тоже претендую на эту роль. И поэтому два таких лидера должны встретиться в ближайшее время".