Вспоминает профессор Института США и Канады Валентин Зорин
Нас связывала многолетняя дружба — более четверти века. Мы познакомились в журнале "Новое время". Он был главным редактором, а я — автором, затем членом редколлегии. Потом наши судьбы пересекались много раз — в Институте США и Канады; в журнале "США: политика, экономика, идеология"; в Соединенных Штатах, где он был представителем Института США и Канады при советском посольстве (была такая должность). Последний раз я видел его, когда он приезжал в Москву, уже будучи профессором американского университета.
В "Новом времени", кстати, Бережков познакомился с Валерией Михайловной, которая стала затем его женой (для него это был второй брак). Они прожили очень большую жизнь вместе и, на мой взгляд, были образцом семейной пары.
В моих глазах Валентин Михайлович Бережков глубоко интеллигентный, невероятно деликатный человек. Руководя коллективами, он органически не мог обидеть человека. Для него, кстати, всегда было ужасной проблемой отказать автору в напечатании статьи.
Бережков одинаково блистательно владел немецким и английским языками, хорошо знал Америку. Поэтому нередко был добровольным гидом для гостей из СССР, в том числе и довольно высокопоставленных. Нам, журналистам, он также показывал США с разных сторон. Например, водил туда, куда ходить не рекомендовалось. Например, во времена Мартина Лютера Кинга и негритянских волнений мы с ним бывали в тех кварталах, где появляться белому человеку было небезопасно.
Он был человеком скромным. На вечеринках, в компаниях, во время застолья он никогда не хвастался своим знакомством со Сталиным, Молотовым, Гитлером, Геббельсом. О некоторых проблемах в его жизни даже самые близкие друзья узнали только из мемуаров...
"Его журнал читали везде"
Вспоминает почетный директор Института США и Канады РАН академик Георгий Арбатов
Его жизнь была не только длинной, но и богатой событиями. Мы с ним были в близких, дружеских отношениях. Наше знакомство началось в начале пятидесятых годов. Я пришел со статьей в журнал "Новое время", где он тогда работал заместителем главного редактора.
Когда я начал создавать институт (США и Канады.— Ъ), я понял, что институту необходим свой журнал. Я начал зазывать Валерия Михайловича на должность главного редактора. Я считал, что лучшей кандидатуры найти невозможно. Фактически Бережков стал основателем журнала "США: политика, экономика, идеология".
Когда журнал только начал выходить, я побаивался, что нам не о чем будет писать, мы будем страдать от нехватки материала. Но при Бережкове журнал страдал от нехватки места для хороших статей. Он был немного посвободней других журналов того времени. Его читали везде, у него был самый большой тираж из всех академических журналов. Секретари обкомов КПСС узнавали из нашего журнала о жизни в США и присылали нам в редакцию благодарственные письма.
Долгое время Бережков был невыездным: мешала история с родителями.
Потом в Институте США и Канады появилась возможность послать своего представителя в Вашингтон. Я предложил это Бережкову, потому что опять же не видел лучшей кандидатуры.
Во время его поездки в США случилась эта печальная история с сыном, когда он попросил убежища в США, а потом отказался. Мне удалось найти людей, которые поняли ситуацию, и сам Бережков держался достойно. Поэтому он не был отозван из Соединенных Штатов и вернулся домой лишь после истечения срока командировки. Когда семья Бережковых села в самолет, чтобы лететь в Москву, то Валерий Михайлович увидел, что в салоне сидят люди из ЦРУ и корреспонденты американских газет. Он посадил сына между собой и Валерией и следил за тем, чтобы во время полета не начался скандал. Долетели они благополучно.
Сын у него был симпатичным, хорошим парнем, но неудачником.
Когда Бережков вернулся из США, то продолжал работать в институте и в журнале. Даже после того как официально вышел на пенсию.
Ему пришлось перенести очень много. Только на моей памяти у него было три инфаркта. А потом, в начале восьмидесятых, у него диагностировали рак. Операцию делали в Москве. На операционный стол он отправился прямо с самолета. Выйдя из больницы, лечился травами, занялся йогой, мужественно противостоял болезни.
Что бы ни происходило в жизни Валерия Михайловича, по нему никогда нельзя было сказать, что у него есть какие-то проблемы. Он держался очень уверенно, хорошо, со вкусом одевался, был всегда приветлив. Когда я последний раз его видел, ему было уже около восьмидесяти. Но выглядел он молодо, бодро и подтянуто.