Главный приз 8-го фестиваля восточно-европейского кино в Котбусе получил киргизский "Бешкемпир" режиссера Актана Абдыкалыкова, а приз ФИПРЕССИ — картина Ларисы Садиловой "С днем рождения". На недавних фестивалях в Сочи и Алма-Ате оба этих фильма тоже были фаворитами. Но изменился контекст: в Котбусе они были показаны рядом с венгерскими, болгарскими, сербскими и польскими лентами. И выяснилось, что кино бывшего "соцлагеря" за десять лет обретенной свободы не так уж сильно преобразилось.
Котбус расположен в полутора часах езды от Берлина, но больше похож не на гэдээровский, а на польский город — несмотря на вылизанные островки западной жизни в виде отелей "Рэдисон" и "Холидей Инн". Польская граница находится в двух шагах, польские кинохиты показывают в ночное время, и они собирают публику.
Эта кинематографическая затея возникла вскоре после падения берлинской стены: возникла на границе между германским и славянским миром. Политическая стена рухнула — культурные границы остались. Поначалу кажется, что идея фестиваля отдает благотворительностью и патернализмом. Но нет, в поведении организаторов не заметно никакого пафоса. И если на этом немецком фестивале крутят русское, словацкое и даже киргизское кино (Восточная Европа для немцев включает и то, что они на своих старых картах именовали "татарской пустыней"), в этом, право же, нет ничего дурного.
Если смотреть фильмы из нашего региона один за другим, возникает ощущение, что цивилизация понастроила главным образом лагерные бараки, военные базы или и унылые пятиэтажки, из которых целиком состоят такие города, как Котбус. Бегство от цивилизации — в мир дикой природы или внутренний, доисторический мир подсознания — составляет сюжет большинства картин фестиваля.
"Дорога сквозь густой лес" чеха Ивана Войнара ведет зрителя в призрачные пейзажи Богемии эпохи Австро-Венгерской империи, еще цивилизацией не тронутые. Печаль, разлитая в каждом кадре этой ленты, безошибочно напоминает Андрея Тарковского, из которого целиком вырос и другой фильм — "Георгика" эстонца Сулева Кеедуса, притча о старике и мальчике, отшельничающих на острове.
Тарковский более других отвечает за судьбу кинематографической Восточной Европы и остается его бессменным "сталкером". Остальной мир заменил понятие "культурного человека" политкорректным образцом человека "мультикультурного". По принципу, иронически описанному Аленом Финкелькро: "Даже тот, кто имел несчастье родиться в стране великой литературы, должен писать так, как чешский еврей пишет по-немецки, как узбек пишет по-русски. И чтобы этого достичь, приходится открывать в самом себе свою точку отсталости, свой диалект, свой третий мир, свою пустыню".
То, что для западных европейцев требует насилия над собой, для восточных дело привычное. Их "культурность", скорее всего, не меньше, но свой третий мир открывать не надо: вот он, перед нами. Котбус, расположенный на границе "цивилизации" и "пустыни", сам по себе объясняет, почему кино Восточной Европы по-прежнему охвачено мрачным символизмом, унынием и ностальгией.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ