В Петербурге проходит фестиваль знаменитого французского сценариста ЖАН-КЛОДА КАРРЬЕРА, работавшего с Жан-Люком Годаром и Луи Маллем, Анджеем Вайдой и Милошем Форманом, Фолькером Шлендорфом и Карлосом Саурой. В программе — ретроспектива фильмов по его сценариям и премьера его пьесы "Любовный дневник" в Александринском театре. Прибывший на празднества живой классик дал эксклюзивное интервью корреспонденту "Коммерсанта" МИХАИЛУ Ъ-БРАШИНСКОМУ.
— Вы начинали у гениального комедиографа Жака Тати, долго сотрудничали с театральным революционером Питером Бруком, много общались с революционером реальным — далай-ламой — и были последним соавтором великого Луиса Бунюэля. Чему научил вас каждый из них? Начнем по порядку. Тати?
— Тати научил меня наблюдать мир так, чтобы видеть в нем источник комедии. Работая с Бруком, я понял, что никакое произведение не может быть закончено. Никогда. Движение заложено в самой природе творчества, поэтому конечный результат в принципе недосягаем.
— Далай-лама?
— Когда далай-лама в 1959 году прибыл в Индию, тем самым начав новую жизнь в изгнании, он не бросился заводить счет в банке или набирать армию добровольцев, чтобы отвоевать родину у захватчиков. Первым делом он открыл школу тибетского языка. Так же, кстати, на протяжении веков поступали евреи — охраняли свою культуру, зная, что без нее они исчезнут. Далай-лама научил меня видеть в культуре средство выживания.
— Бунюэль?
— Бунюэль считал, что воображение, как и память,— это мускул, который необходимо постоянно разрабатывать. От него я узнал, что воображение безгранично. Более того, оно безгрешно. Для фантазии не существует запретов. В своем воображении вы можете безнаказанно сделать все что угодно, например расправиться со своей семьей. В каком-то смысле это даже ваш долг как художника — убить в своем воображении собственную мать.
— Встреча с Бунюэлем, с которым вы за двадцать лет написали девять сценариев (шесть из них он поставил) и одну книгу, стала поворотной в вашей карьере. В какой момент вы поняли, что великий старик признал вас, почти мальчишку, за своего?
— Мы сидели в ресторане и уже довольно долго разговаривали, когда он перебил меня вопросом, пью ли я вино. Я ответил, что я не только пью вино, но и происхожу из винодельческой семьи. Тут его лицо озарилось улыбкой, и он заказал сразу две бутылки.
— Думаю, Бунюэль не стал бы работать с человеком, не разделявшим его радикального мировоззрения. Каковы ваши политические взгляды?
— Радикалом я бы себя не назвал, левым разумеется. Я происхожу из бедной семьи и много от общества получил. Поэтому я верю в ответственность и считаю, что должен вернуть обществу долг. В идеале мои отношения с обществом представляются мне в форме замкнутого круга, в котором постоянно происходит обмен. Другое дело, что я, как и Бунюэль, настроен критически по отношению к устоям. Я помню бедность, знаю, что в любой момент могу все потерять, и готов к этому. В занятии искусством нет ничего невинного, и я ни на минуту не забываю о возможных личных и социальных последствиях того, что делаю.
— Как примирить бунтарство, которым отмечено ваше соавторство с Бунюэлем в таких фильмах, как "Дневная красавица" или "Призрак свободы", с вашими более поздними работами, в частности адаптациями романов "Вальмон" по "Опасным связям" Шодерло де Лакло, "Любовь Свана" по Прусту и "Невыносимая легкость бытия" по Кундере? Они решены в эстетике "большого европейского стиля" с акцентом на костюмную мелодраму. Их художественную идеологию можно определить как популистскую: кажется, что ваша главная цель — быть понятым и любимым массовым зрителем. Что бы сказал Бунюэль?
— Времена изменились, и кино уже не то. В нем больше не принято особенно рисковать. Но в этом нет ничего трагического — было бы глупо гордо стоять в стороне и кичиться собственным нонконформизмом. Я не уверен, что Бунюэль, доживи он до наших дней, снимал бы прежнее бунтарское кино.
— А какое кино сочиняете сейчас вы?
— Сейчас никакое. Буквально через неделю выйдет книга диалогов, предметом которых является конец времен. Авторами выступили четверо: американский ученый Стивен Дж. Гулд, француз Жан Делюмо, специалист по Апокалипсису, Умберто Эко и я.
— Говорили и о новом проекте Милоша Формана по вашему сценарию "Маленькая черная книжечка" с Натали Портман и Лив Тайлер в главных ролях.
— Это экранизация моей пьесы, кстати, той самой, на премьеру которой у вас я собираюсь после этого интервью. Сейчас пишется сценарий, но не мной, а немецким писателем Леоном де Винтером.
— В заключение, в двух словах, каково, по-вашему, будущее европейского кино?
— Оно открыто.