Чемпион мира прошлого года в гонках "Формула-1" ЖАК ВИЛЬНЕВ приехал в Москву — на открытие бутика фирмы Falke (это один из спонсоров команды Williams) на Большой Никитской. Специальный корреспондент "Коммерсанта" ИГОРЬ Ъ-СВИНАРЕНКО взял у него интервью.
— Вот этот магазин, на открытие которого вы приехали — это вы зачем делаете? Многие, кстати, не понимают. Некоторые просто кривятся, услышав.
— Я это делаю для команды. Falke — один из спонсоров Williams, их логотип у меня на машине.
— Вы сами-то носите что-нибудь от Falke?
— Вот этот пиджак (он опускает голову и смотрит на себя как человек, облившийся супом. То, что на нем, это скорее пальто, чем пиджак. Знаете, такая добротная черная блестящая кожа — это носили шестидесятники, и вот, надо же, мода вернулась. И правительство у нас, по этой вернувшейся старой моде, тоже сплошные шестидесятники... Похоже, это глобальная тенденция).
— А джинсы (они у него заношенные, когда-то были фиолетовыми, а к сегодняшнему дню полиняли до пастельных тонов — и сильно обтрепались внизу)? Что это: тонко выверенный стиль или простодушное презрение к тряпкам?
— Джинсы? Это... я не знаю, чьи. Просто джинсы.
— А майка?
— Просто майка.
— Да, я вижу, вы солидную одежду не очень жалуете...
— Это точно, я редко надеваю что-нибудь серьезное. Разве только если на свидание или что-то в этом роде...
— Вы же первый раз в Москве?
— Да, первый раз. Уже видел Красную площадь, там красиво! Собираюсь тут остаться на пару дней, хочется посмотреть город. Я пока мало видел.
— Деймон Хилл стал чемпионом после того, как съездил в Москву. Вашим тут везет!
— Я стал чемпионом раньше, до Москвы. Может, это мне поможет в следующем году.
— Давайте поговорим про старую школу! Вот Айртон Сенна — вы были с ним знакомы?
— Я его помню, но не был с ним знаком.
— Для фанов он — этакая легенда, а для вас, нынешних пилотов "Формулы-1"?
— Это был великий гонщик, очень быстрый... Но мы не так уж часто про него говорим.
— Вы почти забыли его?
— Нет, нет, просто время идет...
— Может, вам не очень приятно про него вспоминать из-за того, что он разбился?
— Это здесь ни при чем. Мой отец погиб на гонках, и вы понимаете, что смерть Сенны все-таки не так для меня важна, как смерть отца... Тут дело не в том, приятные это воспоминания, неприятные. Разбиться — это очень естественно, если вы гонщик... Жизнь, она такая.
— А можете ли вы сравнить Михаэля Шумахера и Алена Проста?
— Нет. С Шумахером я гонялся, а с Простом — никогда.
— А если бы Прост гонялся сейчас, то как бы это влияло на "Формулу-1"?
— Ну тут можно только напрягать воображение. Но что бы я ни сказал, это не имеет никакого смысла. Потому что невозможно сравнивать... Ален Прост был великий чемпион, но он не гоняется, а Шумахер — очень хороший драйвер... Но я думаю, что он, в отличие от Проста, еще не раскрылся полностью, не показал всего, на что способен.
— А чем вы намерены заниматься в возрасте Проста, у которого сейчас собственная команда?
— Я бы хотел к его годам быть подальше от машин. Никаких гонок, и команду свою я заводить на собираюсь. Нет, нет, нет! Я буду заниматься музыкой. Я буду больше играть на гитаре...
— Профессионально?
— У меня не будет необходимости этим заниматься профессионально. Потому что я сейчас зарабатываю деньги.
— То есть вы собираетесь играть для себя, для удовольствия?
— Да, я люблю музыку.
— И классическую?
— Да, хотя в ней не разбираюсь. Люблю слушать хорошую музыку, даже не зная, кто ее сочинил.
— А что вы играете? Джаз?
— Нет, нет! Я просто... произвожу шум. Так, что-нибудь чувствительное.
— Вы сочиняете?
— Да, немного.
— Это в выходные?
— Ну да, это как книжку почитать — для расслабления.
— Часто удается?
— О, да. Я всегда, когда дома, играю. Иногда я беру гитару с собой на гонки. У меня и акустическая есть, и электрическая.
— Вот вы сказали про книги, так я понял, что вы их, наверное, читаете. Это в России был очень модный вопрос — какие книги вы читаете? Так вот вы — какие?
— То что называется "фэнтези". Толкина и в этом роде.
— Вообще, каково это вам — быть звездой? Это мешает или вы этим гордитесь?
— Я не чувствую себя звездой. Когда я привлекаю внимание, это для меня странно, я тогда не очень комфортно себя чувствую.
— Ну а поклонницы, которые лезут к вам знакомиться?
— Э-э... Знаете, на гонках совершенно нет времени, мы там все такие занятые... Там даже нет времени оглянуться вокруг.
— То есть вы после гонок расслабляетесь с гитарой в одиночку? И не поете девушкам своих чувствительных песен?
— Это точно, в одиночку...
— Вам не сидится на месте. Вы ушли из "Индикара" — почему?
— Это был хороший момент для перехода в "Формулу-1", в команду, которая могла стать лучшей, там был хороший шанс на победу — потому я и перешел.
— А теперь вы уходите из Williams. Это грустно?
— С чего бы? Это же работа! Да в гонках нет никакой романтики, это работа. Я люблю водить машину, люблю гоняться, но это все-таки работа. А на работе надо устраивать все как тебе лучше, как удобнее. Конечно, эти три года, которые я пробыл в команде с приятными людьми — это было хорошее время. Конечно, что-то оставляешь позади, но ведь нужно строить что-то новое.
— И из-за денег тоже?
— Команду меняю из-за денег? Нет, нет, не из-за денег. В Williams мне хорошо платили.
— То есть деньги останутся те же?
— Ну почти. Это очень близко. Но причина не в деньгах. Мне хочется попробовать что-то новое, начать новый проект, новый challenge — это всегда хорошо.
— Расскажите о ваших коллегах! У вас какие отношения с Шумахером и Хаккиненом?
— Никаких отношений с Шумахером. Мы с ним не видимся, оно так лучше. С Хаккиненом мы иногда беседуем. Но мы не друзья, потому что мало времени проводим вместе.
— Ваш партнер Френтцен — вы с ним друзья или просто коллеги?
— Мы коллеги. Мы ладим друг с другом, нам легко работать вместе. Но вне гонок мы редко проводим время вместе. Конечно, бывает, что выпиваем, ходим куда-нибудь, но не часто.
— Что вы пьете? Вы же принадлежите к французской культуре. Наверное, вина?
— Да, бургундское уважаю. Сотерн также хорош. Ну, бордо, конечно.
— А кого бы вы взяли партнером, будь у вас возможность выбирать, кого захотите?
— Не знаю. Трудно сказать. Партнер, он должен быть таким... быстрым, голодным, чтобы он меня заводил, толкал.
— Скажите мне прямо: кто будет чемпионом в этом году?
— Не знаю. Понятия не имею.
— Чего вы ожидаете от последнего, японского этапа?
— Ну, там многое может случиться, многое... У каждой команды своя тактика... Неизвестно, что еще Михаэль выкинет на этот раз. Уж я его знаю, от него всего можно ожидать.
— У вас уже не осталось никаких шансов, а вы не огорчаетесь! И правильно, это по-мужски...
— Э-э-э... Да, да. Это хорошая тренировка к следующему году. Всегда можно найти чему поучиться, всегда есть что улучшить.
— Ну да, победа дает один опыт, поражение — совсем другой!
— Тут еще важно, почему ты проиграл. Если проиграл потому, что плохо делал свою работу, не выложился — это плохо. Но я-то знаю, что сделал все возможное.
— Просто не повезло?
— Повезло, не повезло — не в этом дело. Мы сделали ошибку при разработке машины, потом пытались ее исправить, но было поздно — сильно отстали. Но я никогда не сдаюсь. Я всегда дерусь до конца, я всегда был бойцом.