Во Франции, в местечке близ Гавра, скончался Олег Прокофьев. Известный московский художник, поэт и искусствовед, Олег был вторым сыном композитора Сергея Прокофьева.
Олег в 1936 году семилетним мальчиком приехал с родителями в Москву из Парижа. Учился в средней художественной школе, потом окончил педагогический институт по кафедре графики. Работал в Академии художеств, занимаясь индонезийским искусством, брал уроки живописи у Роберта Фалька. Он был одним из первых у нас, кто начал работать с беспредметным искусством. В начале 70-х уехал в Англию, где жил до последнего времени, занимался живописью, работал в скульптуре.
Олег был очень похож на отца. В его искусстве, как в нем самом, была легкость и элегантность, он свободно переходил от одного вида творчества к другому — работал то в геометрии, то в фигуративной живописи, писал стихи, занимался скульптурой. Тонко разбирался в музыке.
Прославленное имя отца долго витало над Олегом, и лишь в последние годы он освободился от этого комплекса. В нем появилась спасительная ирония, которая отсеивала существенное от частного. После живописно-"фальковского" периода у него пошла "геометрия". Может быть, в этом проявилась наследственность — "прокофьевская" склонность к структурности и тектонике. Скульптура Олега была скупой по форме, похожей на знак. В последних же работах — вдруг фелиниевская арлекинада: смесь горькой иронии, буффонады и артистизма. С возрастом он стал мягче, терпимее. Его взгляд на мир стал шире, но драматичнее.
После 20-летнего отсутствия Олег трижды приезжал в Москву. Я наблюдал перемену его отношения к России — от интереса к происходящему до скепсиса, который я про себя отметил, когда Олег в этом году был на художественной ярмарке в Большом Манеже.
Уход Олега, его сверстников означает уход плеяды художников, которые по широте взгляда не вписывались в советский "катакомбно"-богемный мир. Уходит поколение непрагматиков, людей, которые сохраняли связь с культурой начала века.
ЮРИЙ Ъ-ЗЛОТНИКОВ