В начале этой недели Минфин объявил о новой программе заимствований на внешнем и внутреннем рынках. О правительственной программе с заместителем министра финансов МИХАИЛОМ КАСЬЯНОВЫМ беседует корреспондент "Коммерсанта" ПЕТР Ъ-РУШАЙЛО.
— По данным правительства, общие поступления в бюджет за первое полугодие достигали примерно 21 млрд рублей в месяц. Вместе с тем только расходы на обслуживание внутреннего долга составляли 20 млрд рублей в месяц. Откуда государство брало деньги на осуществление текущей деятельности?
— Во-первых, достигнут первичный профицит бюджета — по первому полугодию около 0,5%. Плюс внешние и внутренние заимствования. Стоит учесть и средства, получаемые от Международного валютного фонда, поскольку следующий их транш будет наш. То есть первый транш пошел в ЦБ, а второй пойдет в Минфин. Кроме того, на 30% уменьшились наши обязательства по обслуживанию ГКО в августе и сентябре в результате их конвертации.
— А деньги первого транша МВФ Минфин не будет трогать?
— Нет, не будет.
— Каков размер второго транша?
— Около $2 млрд. По нашим подсчетам, названные источники средств с учетом профицита бюджета обеспечивают погашение всех имеющихся у правительства обязательств.
— Ставки внешних заимствований были весьма высоки. Почему правительство все-таки решило брать деньги под такие проценты?
— Понятно, что этот год был чрезвычайно неприятным и неудачным для России. В июле мы не думали в первую очередь о том, по какой ставке занять. Речь шла о том, на сколько дней хватит валютных резервов в стране. Мы говорили, как правительство будет погашать через неделю свои обязательства, когда ни внешний, ни внутренний рынок недоступны для заимствования, доходы на прежнем уровне. Уже очевидно, что половина внешних заимствований этого года ушла на погашение внутреннего долга. То есть из $20 млрд общей суммы займов этого года примерно половина будет израсходована на погашение внутренних обязательств.
— Правительство анонсировало программу внешних заимствований. В чем ее новизна?
— Я бы не стал категорически утверждать, что она новая. Просто в ближайшие три месяца мы не будем заимствовать на внешнем рынке, потому что считаем, что конъюнктура рынка должна улучшиться в связи с общим улучшением состояния нашей экономики и финансовой системы. И тогда мы сможем возобновить заимствования, сохранив прежний имидж.
Начиная с 1996 года Россия показывала себя на рынке как консервативный заемщик, который выпускает бумаги редко, но в больших объемах. Инвесторы с замиранием сердца ждали, когда Россия в очередной раз выйдет на рынок. Поэтому, когда мы говорили, что через два месяца выйдем, мир уже готовился к тому, чтобы купить русские бумаги, потому что Россия на рынке растущей экономики занимает одно из ведущих мест. Этот имидж редкого и большого заемщика мы поддерживали в течение двух лет. С началом кризиса в прошлом октябре ситуация изменилась. В этом году правительство имеет все меньше возможностей осуществлять заимствования как на внешнем, так и на внутреннем рынках. Мы приняли непростое решение об осуществлении заимствований несмотря на не самую лучшую конъюнктуру рынка. Наши заимствования под 11% в июне и под 13% в июле были направлены на погашение внутреннего долга. Кроме того, состоялся обмен ГКО на валютные облигации под 15%.
— Почему правительство пошло на столь дорогие заимствования?
— Другого выхода просто не было. Правильны ли эти действия? В ситуации, которая сложилась, это был единственно возможный выход. И то, что сделало правительство,— это вынужденные действия, альтернативы которым просто не было.
— Очевидно, что это привело к росту внешнего долга. Как это влияет на платежный баланс страны?
— Естественно, люди прежде всего спрашивают: что будет с платежным балансом, что вообще будет со способностью страны обслуживать внешние долги? На самом деле по объему долга нам еще далеко до того, чтобы об этом серьезно беспокоиться.
— Что значит "далеко"?
— Отношение госдолга к ВВП — чуть более 50%, что лучше уровня промышленно развитых стран. Кроме того, основным показателем здесь является отношение общего объема внешнего долга к годовому объему экспорта. По прошлому году этот показатель был примерно 140% — долг у нас $120 млрд, объем экспорта — около $85 млрд. Критическим является уровень, превышающий 200%. Другой показатель — это отношение объема ежегодных платежей по обслуживанию долга к объему экспорта. У нас за прошлый год оно было равно всего 8%. Критическим является значение около 30%. Другое дело, что в настоящий момент падает экспорт и растет плата за обслуживание госдолга. Это очень плохая тенденция. Сейчас эти проблемы есть, они вызваны концентрацией или случайным совпадением целого ряда негативных факторов, внутрироссийских и внешних. Основные — кризис в Азии и падение цен на нефть и другие энергоносители.
Но есть и повод для оптимизма. Если мы возьмем прогноз мировых аналитиков относительно цен на нефть, падение должно длиться два года. Считайте, что год мы уже пережили, остался еще один. Далее мы планируем рост экспорта на 3% в год (это минимальная величина, по нашему расчету), а в этом случае график платежей по внешнему долгу выправится. Этот график пойдет параллельно графику роста валового внутреннего продукта. Поэтому отношение годовых платежей по внешнему долгу к объему экспорта не увеличится. При этом я не исключаю, что 1999 год будет плохим. В следующем году размер выплат по внешнему долгу может увеличиться с 8% экспорта в прошлом году и 10-11% в этом до 13%. Но в дальнейшем он все-таки установится на уровне 10%, т. е. мы будем все-таки далеко от критического 30-процентного отношения. Вот при таком уровне имело бы смысл говорить, что страна живет уже за счет внешних источников финансирования.
— Тем не менее сейчас правительство предприняло ряд жестких шагов, направленных на исправление платежного баланса, прежде всего на увеличение импортных сборов. Можно ли принять подобные меры в финансовой сфере?
— Надо стимулировать приток капитала, как прямого, так и портфельных инвестиций. Как только мы восстановим рынок и обеспечим должную защиту прав инвесторов, пойдут инвестиции.
— Сейчас вдвое сократилась доля иностранцев на ГКО. Будет ли Минфин привлекать их обратно?
— Мы не будем ориентироваться на иностранных инвесторов, рынок должен быть открыт в той степени, в какой финансовая и банковская система страны позволяют это сделать. Те меры, которые до сих пор принимал ЦБ, держали, с моей точки зрения, достаточно приемлемый объем нерезидентов на внутреннем рынке. И я думаю, что объем в 28-30% установится в недалеком будущем, поскольку мы покажем эффективность того пакета мер, который предложило правительство.
— Сейчас Минфин не занимает денег на внутреннем рынке. При какой доходности аукционы возобновятся?
— Здесь не имеет смысла говорить о конкретном уровне доходности. Я, например, считаю, что правительство должно через 3-4 недели приступить к внутренним заимствованиям по рыночным ставкам. Чтобы показать рынку, что мы ведем с ним диалог. При этом речь, конечно, должна идти о небольших объемах. Когда процентные ставки на рынке упадут, объем заимствований можно увеличить.
— Почему вы думаете, что ставки упадут?
— Мы каждую неделю проводим погашение ГКО. Эти деньги попадают к инвесторам, их надо куда-то вложить. Вкладывать они будут в существующие на рынке обязательства, что и приведет к падению ставок. Кроме того, причина высокой доходности — недоверие инвесторов к правительству. Если антикризисный пакет мер будет выполняться, доверие к властям вернется.
— Это к властям. Но когда нерезиденты приходят на рынок, они вынуждены страховать свои риски через российскую банковскую систему. Достаточно ли она надежна?
— Этот вопрос меня волнует. И в настоящее время я пытаюсь путем консультаций оценить готовность российских банков выполнить свои обязательства. Прежде всего беспокоятся западные банки, которые ждут исполнения контрактов российскими банками 15 сентября, 15 октября и т. д. — на это время придется пик погашения. Я разделяю такую озабоченность, но степень этой озабоченности мне пока сложно оценить.
— А как быть с Внешэкономбанком? На днях он объявил, что задерживает выпуск долговых обязательств по программе реструктуризации российской коммерческой внешней задолженности. ВЭБ говорит, что правительство не подготовило вовремя необходимых документов...
— Речь идет о последней категории бывшего долга СССР в объеме около $4 млрд. Мы обещали кредиторам, что в этом году закроем последнюю часть долга, рек структурируем его, переоформим бумаги. В силу разных причин, которые в этом году очевидны, мы занимаемся другими делами. Как я понимаю, Внешэкономбанк беспокоится, что у правительства никогда не дойдут до этого руки. Но на самом деле мы по-прежнему считаем, что до конца года выпустим один транш этих бумаг. В конце сентября мы намерены вновь возобновить соглашение с кредиторами. С тем, чтобы завершить окончательно все условия реструктуризации. Выверка идет, поэтому до конца года мы приступим к выпуску бумаг, хотя процесс этот будет долгим и займет не один день, как в случае с Лондонским клубом.
— Правильно ли я понял, что Внешэкономбанк пытается такими заявлениями давить на правительство?
— По-моему, Внешэкономбанк просто обозначает свою озабоченность этой проблемой.