Глеб Ъ-Баранов
Несмотря на заявления властей о новом подходе к экономической политике, между новым и старым правительством гораздо больше преемственности, чем может показаться. Решая текущие вопросы в спешном порядке, трудно просчитывать долгосрочные последствия от принятия сиюминутных мер. В результате, направив все силы на предотвращение банкротства страны, власти оставили без внимания ряд возникших по ходу борьбы с кризисом проблем. А между тем многие из этих проблем грозят в будущем едва ли не большими неприятностями, чем преодолеваемые сейчас.
Прежде всего сказанное относится к российской банковской системе. Иначе как вялотекущим кризисом ее состояние не назовешь. В первом квартале этого года доля финансово устойчивых банков, по данным ЦБ, сократилась с 65,9% до 60,6%. А доля неустойчивых выросла с 32,4% до 37,5%. Данные по итогам полугодия пока не опубликованы, но нетрудно догадаться, что ситуация могла только ухудшиться. Если так пойдет и дальше, то к концу года каждый второй банк в России будет финансово неустойчив. Правда, на долю устойчивых банков весной приходилось 90,3% совокупных активов банковской системы и 85,4% бюджетных средств, размещенных в банках. Однако эти цифры не слишком обнадеживают — они включают данные Сбербанка и других госбанков. Без них активы устойчивых и неустойчивых банков были бы почти равными.
При этом Центробанк, вообще говоря, ответственный за банки, занимается не столько их укреплением, сколько "прополкой банковских рядов". Более того, общее снижение ликвидности российской банковской системы во многом является результатом политики того же ЦБ по удержанию курса рубля. Представители Центробанка не раз заявляли о том, что они думают в первую очередь об удержании курса национальной валюты. Но почему бы не подумать сразу и о том и о другом?
Конечно, в случае девальвации рубля ряду банков пришлось бы еще хуже, чем сейчас. Однако это не означает, что, удерживая курс рубля, нельзя одновременно принять меры, направленные на повышение стабильности банковской системы. Повысить ее ликвидность, не увеличивая давления на рубль, можно, например, регулируя структуру денежной массы — с тем, чтобы обеспечить переток свободных средств в реальный сектор. Это вполне осуществимо при соответствующем изменении норм резервирования. Собственно, проблема не в том, как это сделать, а в том, что такая возможность всерьез не рассматривается финансовыми властями.
Так, в отправленном недавно Сергеем Кириенко и Сергеем Дубининым во Всемирный банк письме "О политике развития для целей третьего займа на структурную перестройку экономики" премьер-министр и глава ЦБ обещают предпринять все усилия для ликвидации мелких и неплатежеспособных банков. К ноябрю они намерены разработать стратегию реструктуризации и ликвидации таких структур. Они, возможно, правы, потенциальных банкротов, равно как и мелкие банки, действительно необходимо ликвидировать. Беда в том, что при нынешней политике в число ликвидируемых может попасть слишком много банков. Все это напоминает действия садовника, который во время засухи вырубает гибнущие деревья вместо того, чтобы полить их.
Если подойти к российским банкам со всей объективностью и строгостью, то Банку России придется ввести временную администрацию еще в четырех-пяти банках первой двадцатки. Они сейчас, как и Токобанк весной, имеют равные шансы и выжить, и обанкротиться. Однако история с Токобанком уже вызвала катастрофическое падение доверия к российским банкам на Западе. Еще два-три таких случая — и никакого доверия к ним не будет ни за рубежом, ни в России. И это, пожалуй, пострашнее общего падения ликвидности.
Представьте на минуту, что правительству удалось миновать долговые, налоговые, политические и прочие первоочередные неприятности. Претворяемая им сейчас в жизнь программа с большой вероятностью приведет к уменьшению ВВП и инвестиций. На первый план выйдут вопросы привлечения средств от населения (все-таки у него "в кубышке" около $70 млрд) и нерезидентов. Многие ли решатся вложить свои деньги через российские банки и компании? Ведь и раньше-то им не слишком доверяли. Да и что там говорить, если уже Минфин испытывает серьезные сомнения, выбирая российские банки для своих программ. А что будет к концу года?
Правительство будет сталкиваться со все более сложными проблемами и, соответственно, работа в авральном режиме продолжится. Например, вчера первый заместитель главы Госналогслужбы Владимир Гусев признал, что, несмотря на некоторый рост собираемости налогов, задание правительства налоговики выполнить не смогут. Из запланированных 14,8 млрд рублей в августе удастся собрать лишь около 12,5 млрд рублей. Но это трудности ожидаемые.
А вот такие сюрпризы, как, скажем, вчерашнее падение индекса Dow Jones на 300 пунктов и последовавший за ним рост доходности ГКО, в планах точно не учтены. А между тем уже одно такое событие способно отсрочить день, когда Минфин сможет занимать деньги на рынке по приемлемой цене. Все это заметно повышает риск неплатежеспособности правительства, и, понятно, в таких условиях властям не до рассуждений о банковской системе. А значит, как водится, об этой проблеме вспомнят тогда, когда что-либо предпринимать для ее решения будет уже поздно.
Плачевное состояние российской банковской системы может в будущем стать главным препятствием для роста инвестиций в российскую экономику