Сегодня в Американском доме кино состоится премьера фильма "Город ангелов". Те, кто смотрел знаменитую картину Вима Вендерса "Небо над Берлином", будут бороться с искушением увидеть в римейке Брэда Зильберлинга нечто большее, чем просто голливудскую мелодраму.
У одной врачихи (Мэг Райан) умер пациент на операционном столе. Она сначала легко отнеслась к этому событию. А-а, думает, ерунда. А потом видит — нет, далеко не ерунда. Примерно так завязывается сюжет фильма "Город ангелов" — о любви хирурга, переживающего душевный кризис, и одного из ангелов (Николас Кейдж), которых в Лос-Анджелесе пруд пруди.
В американском прокате "Небо над Берлином" фигурировало как "Крылья желания". Еще бы, оригинальное название навевает какие-то авиационные ассоциации. Перенести действие в LA, переименовать в "Город ангелов" и урезать до минимума все, что не связано с любовной тематикой,— еще один шаг на пути популяризации вендерсовской метафизики. В столице Калифорнии у невидимых людям ангелов, конечно, больше шансов развернуться, чем в столице Германии туманной: можно, например, сидеть, нахохлившись, на гигантских буквах Hollywood или на полях шляпы огромного ковбоя (в Берлине ангелы тупо сидели на ангеле — на статуе с золочеными крыльями). Американские херувимы и серафимы одеты так же, как немецкие, и черные демисезонные пальто в жарком климате отчасти объясняют страдальческое выражение их лиц, но согласитесь, ангелы в белом — это же пошлость.
Сначала докторша интересовала ангела чисто профессионально — ангелы должны всех утешать и гладить бесплотными руками. Гладил он ее, гладил, в ухо дышал, дышал, потом начал заходить запросто к ней домой и сидеть на краю ванны, затем стал являться во плоти и наконец — откровенно клеиться. Драматическое напряжение создается тем, что персонаж Райан томится непонятностью нового приятеля, а персонаж Кейджа решает мучительную проблему: стать ли ему мужчиной, пасть или не пасть?
Феминистки будут недовольны "Городом ангелов". Во-первых, почему ангелы — мужчины? То есть, с одной стороны, предлагается абстрагироваться от их пола, но с другой — если женская часть аудитории абстрагируется от половой принадлежности Николаса Кейджа, то это сделает просмотр любовной истории совершенно бессмысленным. Другой феминистский вопрос: почему для мужика-ангела стоит вопрос ребром — вечность или одно прикосновение к чьей-то там руке, а для хирурга не возникает дилеммы между призванием и семейной жизнью — резать пациентов или резать салаты своему ангельчику? Можно возразить, что одно другому не мешает, и упустить из виду еще одно противоречие: само существование надмирных ангелов (пусть даже и норовящих шлепнуться на землю, как перезрелые груши) ставит под сомнение профессию героини. Зачем кого-то лечить и спасать, когда смерть — это лишь переход из одного мира в другой, где всех встречают высокие симпатичные мужчины в черных пальто?
Любовь, конечно, почтенный довод, но вряд ли одна эта скоропортящаяся штука способна примирить бывшего ангела с необходимостью терпеть голод, холод, боль и прочие свинцовые мерзости человеческого существования. Для окончательной победы любви над вечностью ей даются в союзники такие непреходящие человеческие ценности, как пожрать и искупаться. Их олицетворяет отличный Деннис Франц в роли толстого раблезианского пациента докторши, тоже падшего ангела. Возвышенно-романтические настроения помешали режиссеру сделать из него отъявленного бабника и пьяницу: самый большой порок, который ангел-расстрига позволяет себе,— это сигарета. "А тебе нельзя",— строго одергивает он Кейджа, потянувшегося было к сигарете, как ребенок к спичкам. В этой связи вспоминается уморительная мелодрама "Свидание на одну ночь", где непредумышленный пересып представляется не таким предосудительным, как нечаянный перекур.
Финал фильма, в котором Кейдж с удовольствием купается, не оставляет сомнений: именно здоровые телесные удовольствия выпадают в осадок, когда уляжется буря, поднятая любовью в стакане воды. Глуповатый и непоследовательный, но не такой уж слащавый, "Город ангелов" адресован тем вольным сынам эфира, которые носят в бумажнике фотографию Мэг Райан и не позволяют, чтобы любовные переживания портили им удовольствие от морских купаний на рассвете.
ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА