Решительно неправы оказались те, кто утверждал, что сверкающая церемония "Тэфи" и в этом году подомнет под себя все прочие светские события. Никакого такого ужаса не случилось: к "Тэфи" уже успели привыкнуть, как успели привыкнуть к "Нике" и "Букеру". Из статусного события, дела чести каждого порядочного человека церемония "Тэфи" превратилась в проходное мероприятие. И первыми это поняли сами организаторы. Раньше они звали нас в театр, теперь — в кино: дело было в "Пушкинском".
Пальма — друг человека
Рискуя навлечь на себя гнев Фонда развития российского телевидения и лично его президента Владимира Познера, осмелимся все-таки сказать о том, о чем хотелось сказать очень давно: больше, чем телевидению, премия "Тэфи" нужна владельцам фирм, сдающих в аренду представительского класса машины, и портным. Именно "Тэфи" впервые за всю историю премиального движения в новой России — а движение это приняло, как известно, характер стихийного бедствия — удалось установить жесткий церемониал, и, что гораздо сложнее, заставить академиков и номинантов его соблюдать. Прийти на "Тэфи" без смокинга — так же немыслимо, как, скажем, съесть отварной язык в ресторане Дома кино — без хрена. Уж лучше проглотить свой собственный.
Но смокинг — как раз самая необременительная деталь ритуала. В конце концов для человека телевизионного строгий костюм — почти спецодежда. Хотя, к великому нашему огорчению, отнюдь не все "телевизионщики" одинаково хорошо понимают это и отнюдь не все умеют носить смокинг с таким блеском, как официанты ресторана "Прага", где был устроен банкет по случаю награждения, или охранники кинотеатра "Пушкинский", где награждение происходило.
Куда сложнее с транспортным вопросом. Руководители Фонда развития российского телевидения — совершеннейшие перфекционисты. Им представляется, что телеведущий, не имеющий в гараже пары-тройки "Кадиллаков де Виль" или, на худой конец, "Линкольн таун-каров" — не телеведущий вовсе. В результате такого неправильного понимания места телеведущего на социальной лестнице "Тэфи" заработало себе кровных врагов в лице финансовых руководителей столичных телекомпаний, людей, чуждых всякой сентиментальности: аренда лимузина стоит неприлично дорого. На транспортные конторы, в свою очередь, обижаются молодожены и иностранцы: в день, когда идет "Тэфи", хорошую машину не достать ни за какие деньги.
Впрочем, сладкая жизнь заканчивалась для телезвезд, как только они переступали порог "Пушкинского". Жидкие аплодисменты от горстки намокших под проливным дождем людей, бесконечные телекамеры и фотовспышки — от радости узнавания не остается и следа. Остается же (мы знаем это наверняка) смертельное желание выпить — пусть даже за собственный счет, скинуть смокинг, вдохнуть свежего воздуха и закурить.
И тут "звезда" оказывается ровно в таком же положении, в каком оказывается всякий посетитель "Пушкинского": ничего такого ей сделать нельзя. Максимум, на что она может рассчитывать,— виски безо льда или теплое пиво в пластмассовом стакане. Но даже и за этим скудным ассортиментом на "Тэфи" выстроилась такая очередь, сплошь составленная из лиц знаменитых и просто известных, что у тех, кто подошел не загодя, а точно в час, указанный в приглашении, на "выпить" не оставалось никаких шансов.
Нынешнее "Тэфи" опечалило нас и еще по одной причине. Когда на сцене случилась очередная накладка, ведущий церемонии Константин Эрнст так прочувственно рассказал о том, как огромная бригада, не зная сна, в течение целой недели готовила свет и звук к этому празднику, так призывал поаплодировать этим безвестным подвижникам, что многие прослезились. Героическая картина труда и ничтожнейший результат, этим трудом порожденный,— вдруг стало ясно, что во всей телевизионной России — какие бы огромные деньги на это ни отпускались — нет людей, способных выполнить даже несложную работу хоть сколько-нибудь профессионально.
В искусстве ресторации с профессионализмом значительно лучше. Во всяком случае, ресторан "Прага", принимавший академиков и лауреатов "Тэфи", в грязь лицом не ударил. В чешском и латиноамериканском залах ресторана кухня этих народов была представлена многообразно и обильно: отварная осетрина, семга, язык (конечно же, с хреном), копченый угорь, икра красная и черная, жюльены и соленые огурцы. Венчал пиршество самый натуральный Христос — гипсовая копия того, что установлен в Рио-де-Жанейро. Христос, по мнению дирекции, придает залу ресторана "неповторимый колорит".
Если по поводу колоритности Христа можно в принципе спорить, "своебычность", как выражалась героиня Довлатова, нового руководителя ВГТРК Михаила Швыдкого совершенно очевидна. Радость нового назначения, помноженная на головокружение от слепящей "Тэфи" привела г-на Швыдкого к мысли потанцевать. Но так как Татьяна Паухова, соратница г-на Швыдкого и вероятный преемник его на посту главного редактора канала "Культура", к кадрили готова не была, руководитель Государственного медиа-холдинга решил сплясать с пальмой. Разумеется, пальма — не Татьяна Паухова. Она лишена ее обаяния, ее гибкости, ее чувства юмора, наконец. Но юмор, впрочем, в танце не обязателен, устойчивость же, коей пальма, стоявшая в кадке, была наделена в полной мере, при таких обстоятельствах вполне может оказаться полезной.
"Сочинение ко Дню Победы" опоздало
Столичный Дом кино устроил на этой неделе последнюю в уходящем сезоне премьеру. Показывали фильм Сергея Урсуляка "Сочинение ко Дню Победы". Журналисты имели возможность посмотреть его намного раньше, однако "широкой кинематографической общественности" его решились представить только сейчас.
К огромному нашему удивлению, несмотря на летнюю погоду, зал Дома кино был переполнен. Михаил Ульянов, Вячеслав Тихонов (оба снимались в фильме), старший и младший Ширвиндты, Эльдар Рязанов, Юлий Гусман ("пошел от души, а не по должности"), директор студии им. Горького Сергей Ливнев (и тоже от чистого сердца), главный редактор той же студии Вячеслав Шмыров, руководство "Кинотавра", великолепная Людмила Максакова, уже оправившаяся от травмы, полученной на съемках у Юрия Грымова,— не всякое кино способно оторвать этих людей от их непростых повседневных забот. И уж тем более невозможно представить себе, какой силой должно обладать произведение искусства для того, чтобы эти люди поднялись на банкет.
В отличие от деятелей телевизионного возрождения и кинематографистов, отечественные литераторы — народ в высшей степени неизбалованный. Так что особо роскошного банкета по случаю вручения премий журнала "Иностранной литературы" не было: президент "Конверсбанка" Николай Писемский, спонсор "ИЛ", предпочитает скорее поощрить финансово самых достойных, чем достойно накормить всех. И надо признать, что в этом есть своя логика.
Что касается традиционной Пушкинской премии, в этом году доставшейся старожилу отечественной прозы Владимиру Маканину, то ее — также традиционно — отпраздновали в ресторане Дома журналистов. Отчего именно там — понять невозможно. Должно быть, из соображений экономии времени: большинство приглашенных и так проводит свои досуги (нередкие, в силу специфики профессии) в Домжуре, в так называемом темном баре, с очень низкими ценами и соответствующим обслуживанием.
Напротив, выбор места для завершающего вечера из цикла "Концерты в посольствах стран--членов 'большой семерки'", легко объясним и во всех отношениях безупречен. Дом приемов Министерства иностранных дел, что на Спиридоновке, отчаянно горевший, но в рекордные сроки восстановленный, был любезно предоставлен для этих целей лично Евгением Примаковым. Поэтому совершенно неслучайно, что именно он оказался в тот вечер в центре внимания: не так часто шеф российской дипломатии дарит нас своим высочайшим присутствием.
Российский национальный симфонический оркестр под управлением Михаила Плетнева, ранее не замеченный нами в камерных концертах, оказывается, вполне способен приспособиться к любому помещению. Бетховенская "Аврора", "Два экспромта" Шуберта, мендельсоновское "Рондо-каприччио" и "Два этюда-картины" Рахманинова — произведения, на наш взгляд, не совсем "салонные" — звучали так, как будто бы и писали их по заказу МИД РФ. Того же мнения, видимо, придерживались и другие приглашенные: а иначе для чего было устраивать столь громовую овацию — не вполне, впрочем, заглушавшую раскаты реального грома, то и дело раздававшиеся за окном.
Дипломатический протокол заставляет нас писать о заключительном концерте языком сугубо официальным. Однако у этой нашей обязанности есть и приятные стороны. Так, например, нам совершенно не нужно искать повод для того, чтобы перечислить всех приглашенных в Дом приемов: официальный протокол сам настаивает на такой форме отчета. Повинуемся. Итак, министр иностранных дел России Евгений Примаков, глава представительства Европейской комиссии в Москве доктор Оттокар Хан, посол США Джеймс Ф. Коллинз, посол Франции Юбер Колен де Вердьер, посол Великобритании сэр Эндрю Вуд, посол Канады Анн Лихи, посол Италии Эммануэле Скаммакка дель Мурго, посол Германии Эрнст-Йорг фон Штудниц, посол Японии Такэхиро Того, академики Николай Шмелев, Михаил Пальцев, Григорий Ройтман, консультант правительства России Евгений Ясин, директор ГМИИ им. Пушкина Ирина Антонова, режиссер Эльдар Рязанов, председатель отдела внешних сношений Московской Патриархии митрополит Кирилл, Эдвард Радзинский, Светлана Сорокина, Элина Быстрицкая и, наконец, Николай Цветков, президент Нефтяной инвестиционной компании "НИКойл", собственно, и оплатившей торжество,— вот далеко не полный список столичных любителей классической музыки.
Журнал "Домовой" посвятили в рыцари
Не в Доме приемов МИДа, но — бери выше! — в Доме приемов правительства на Воробьевых горах планировал отметить свое пятилетие журнал "Домовой". Однако в последний момент было решено праздновать по соседству — в ресторане "Рыцарский клуб", который в страсти к организации подобного рода мероприятий был замечен с самых первых дней своего существования. К тому же, владелец ресторана — легендарный Торнике Копалеишвили — человек в высшей степени светский. Обстоятельство, мимо которого другие бы прошли, но которое для "Домового", похоже, стало определяющим.
И в самом деле, приятно стать в один ряд с такими людьми, как Билл Клинтон, Маргарет Тэтчер, Франсуа Миттеран и Алла Пугачева: все они в разное время были посетителями ресторанов Торнике. Впрочем, между его "Пиросмани" и его же "Рыцарским клубом" есть одна существенная разница: если из "Пиросмани" открывается великолепный вид на Новодевичий пруд, то с террасы "Рыцарского клуба" — роскошная панорама Москвы.
Во время застолья у "Домового" на террасу выходили очень разные люди — председатель совета директоров Московской центральной биржи недвижимости Константин Попов, заместитель генерального директора ОРТ Андрей Васильев, глава фирмы "НТВ-дизайн" Семен Левин, генеральный директор студии "Телепроект" Любовь Шакс, телеведущие Дмитрий Крылов и Артур Крупенин, режиссер Иван Дыховичный, литератор Александр Кабаков, неугомонная Наталия Тюрина, модельеры Наталья Нафталиева, Игорь Чапурин и Андрей Шаров, фотографы Владимир Фридкес и Влад Локтев, "мать русской фотографии" Ольга Свиблова, рекламный магнат Владимир Евстафьев, директор агентства Kitart Никита Голованов, главный редактор журнала Vogue Алена Долецкая, главный редактор журнала "Автопилот" Александр Федоров, глава фирмы Videoart Ирина Борисова, певец Валерий Меладзе, солисты группы "Браво", брокеры, риэлторы, артисты, благотворители, словом, все те, кто с полным на то основанием может появиться не только на террасе "Рыцарского клуба", но и на страницах "Домового".
Мы помним, как два года тому назад г-н Копалеишвили, вдохновившись опубликованными в "Домовом" текстами о среде обитания, задумал устроить посреди Новодевичьего пруда искусственный остров — на котором расположился бы летний филиал "У Пиросмани". Еду, официантов и отдыхающих привозили бы на остров красивые лодки. И даже можно было бы опустить в воду чайный столик — и распивать чаи так, как это делали старосветские помещики. К следующему светскому выходу "Домового" г-н Копалеишвили обещал обязательно эту идею воплотить в жизнь.
Впрочем, главному редактору журнала "Домовой" Ксении Махненко, в которой сотрудники руководимого ею издания давно подозревали восточную княжну, и Воробьевы горы пришлись по душе. И действительно — есть великая прелесть в том, чтобы смотреть на российскую столицу с бокалом доброго кахетинского в руке. А когда надоест кахетинское, перейти к "Цинандали", "Вазисубани", "Киндзмараули", "Оджалеши", "Ахашени", "Телиани", "Мукузани". К "Самебе", в конце концов.
ЭДУАРД Ъ-ДОРОЖКИН