Кино о России снимают и без государственного заказа
ЕКАТЕРИНА Ъ-ДЕГОТЬ
В русской культуре, по ее небрежной щедрости, есть культовые произведения, неизвестные ей самой. Таким был, в частности, фильм "Жидкое небо", который снял лет пятнадцать назад в Нью-Йорке эмигрировавший из СССР режиссер Слава Цукерман. Фильм о жизни нью-йоркских панков, сделанный в духе будущего независимого кино, произвел фурор и тут же исчез, оставшись смутной легендой. Теперь Слава Цукерман показал в Нью-Йорке (в самый первый раз — это еще не официальная премьера) свой следующий фильм. Его название — вы, вероятно, удивитесь --"Бедная Лиза".
Фильм в самом деле снят по повести Карамзина, причем трагическая история о межсоциальном соблазнении нисколько не осовременена, а оставлена (добавлен некоторый процент сюжетной отсебятины) в пределах пудреного, парчового, бархатного и одновременно молочного, малинового, ситцевого русского XVIII века. Да, да, кроме шуток, здесь румяные девушки пекут пряники, водят хоровод в березовой роще, прыгают через костер и сосут леденцы на палочке (думаю, впрочем, что это более позднее изобретение), а накрашенные дворяне проигрываются в карты, предаются разврату, устраивают фейерверки в Царицынском парке и с удовольствием наблюдают за сценой порки крепостной певицы в золотом парике. Все это происходит под музыку Генделя и Вивальди и на чистом английском языке — правда с сильным русским акцентом. Часть актеров из России (Ирина Купченко играет мать Лизы), но почему-то и американцы (например, Эраст) в этих условиях обрели какой-то странный выговор. Карикатурных русских крестьян в армяках играет массовка, набранная, очевидно, на Брайтоне, с характерно ашкеназийской внешностью, при этом крестьяне обмениваются фразами типа "How are you?" — "I am fine", что придает происходящему необычайный, но вряд ли воспринимаемый американским зрителем комизм. Фильм сделан, конечно, с ироническим отношением к русским стереотипам, но не с таким выраженным и осознанным, как "русский" фильм Вуди Аллена "Любовь и смерть". "Бедная Лиза", увы, скучна. Менее скучна в моменты повествования, когда герои, отрываясь на минуту от поцелуя, оборачиваются к зрителю и рассказывают о своих (нет, "их" — им не дано право на "я") чувствах; невыносимо скучна в сценах, где актеры остаются один на один друг с другом и начинают традиционно "играть". Единственное безусловно сильное место картины — выразительный Бен Гадзара, играющий главного рассказчика, Карамзина, который комментирует происходящее, сокрушается о своей героине, делит скромную трапезу с Лизой, ее матерью и Эрастом и предлагает зрителю тоже попробовать пейзанского супу.
Когда "Бедную Лизу" увидят в России, Цукермана обвинят в создании развесистой клюквы в сахаре: фильм часто напоминает рекламный клип туристического агентства. Лиза (Барбара Бозулова), в сарафане, с корзинкой ландышей, прогуливается не где-нибудь, а под новенькими Иверскими воротами и, более того, по церетелиевской эспланаде, меж его электрических (!) фонарей. Это, разумеется, заставило задуматься, на чьи деньги и с какой целью фильм снят, и многие предположили худшее. Однако режиссер утверждает, что российские деньги в создании картины участия не принимали (были по крупицам собраны американские), российское телевидение от фильма отказалось как от неприбыльного, а благодарности мэру Москвы в титрах относятся только к разрешению снимать на Красной площади (благодарностей Церетели за бесплатные декорации вынесено не было). Инициатива создания фильма именно на этот сюжет исходила от молодой сценаристки Софии Ромма (американки с русскими корнями), однако для самого Цукермана, который когда-то работал в Останкинском дворце-музее, мотив XVIII века чем-то чуждым для него и неожиданным не был.
В принципе, расчет был правильный — познакомить американского зрителя с "другой" русской прозой (то есть не Толстым и не Достоевским), материал которой красиво экзотичен и, тем не менее, не совсем чужой, а знаком хотя бы по старухе-графине из "Пиковой дамы". Плюс вроде бы сентиментальный сюжет. Однако сюжет и герои сделаны максимально плоскими конечно не по недосмотру. Тут другое.
Фильм снят оператором Андреем Гореловым в эстетике видеоклипа и местами со "специальными эффектами", автором которых является сам Цукерман, так что, очевидно, это было для него самое важное. В результате компьютерного монтажа и всего такого по небу проносятся облака, Карамзин летает по экрану, расцветают невиданные яркие цветы и возносятся гигантские золотые лестницы, как в диснеевском мультфильме. Все это, впрочем, происходит слишком редко, чтобы сделать фильм оригинальным. Но достаточно, чтобы понять, что имелось в виду. И тут в самом деле оказывается, что "Бедная Лиза" здесь при чем — и не в коммерчески-клюквенном смысле.
Дело в том, что карамзинская вещь — первое произведение русской прозы — навсегда направила эту прозу (а значит, и всю русскую культуру) по пути психологии чувства. Пейзанка Лиза выбрала эфемерную любовь к Эрасту и отказалась от материального благополучия с богатым мужиком Петром. То же самое сделала и русская культура, относящаяся, как известно, с большой подозрительностью к совершенству формы и приветствующая "внутреннее". Поскольку судьба Лизы оказалась несчастной, некоторые и русскую культуру хотят отвести от гибельного края психологии в сферу красоты и богатства,— отсюда и нынешняя, ярко барочная эстетика Цукермана, которая, очевидно, является вызовом всему советскому кино. Что само по себе неплохо, но тогда надо центнером больше, октавой выше,— хочется досадовать, как досадует в фильме злая помещица на крепостную певицу, пустившую "петуха" на самой высокой ноте.