ГЛЕБ Ъ-БАРАНОВ
Российским финансовым властям впору просить прибавки к жалованию за работу по совместительству. Раз в три месяца им приходится выступать в несвойственной им роли следователей и искать, кто же виновен в жестоком кризисе, с удивительной регулярностью охватывающем все сегменты финансового рынка.
Осенью вину за все возложили на иностранцев, которые под влиянием азиатского кризиса начали выводить средства из России. В январе Банк России переключился на российских участников рынка, вроде бы сговорившихся повысить доходность на рынке госбумаг. Центробанк поддержала и ФКЦБ, заявившая о начале борьбы с теми компаниями, которые манипулируют ценами на фондовом рынке.
Вот и на этот раз виноватыми поначалу оказались нерезиденты и поддержавшие их отечественные игроки денежного рынка. "Я буду настаивать, чтобы правительство переосмыслило свое отношение к таким операторам российского рынка,— заявил глава ЦБ.— В частности, эти банки и компании не могут быть консультантами правительства по размещению российских еврооблигаций". Ничего не поделаешь — список приемлемых кандидатов на главного виновника слишком короток. По сути, властям приходилось выбирать между российскими и иностранными участниками рынка. Что касается конкретных компаний-манипуляторов, то их названия так и не прозвучали.
Впрочем, нельзя не отметить недавнюю попытку расширить "круг подозреваемых", предпринятую вице-премьером Борисом Немцовым и главой ФКЦБ Дмитрием Васильевым. По их мнению, виновны парламентарии: принятый депутатами закон "Об особенностях распоряжения акциями РАО 'ЕЭС России'" побудил нерезидентов к сбросу этих акций, а это обвалило рынок. Версия вроде бы вполне приемлемая. Действительно, закон ограничил права иностранцев на владение акциями, и они, естественно, стали их продавать. А акции РАО ЕЭС делают сейчас погоду на отечественном фондовом рынке. Неудивительно, что сейчас эта версия фактически признана официальной.
Однако есть у нее один существенный недостаток. Она до некоторой степени объясняет лишь самые последние события на фондовом рынке. Чтобы с ее помощью объяснить рост доходности государственных ценных бумаг, надо изрядно постараться. А уж то напряжение во всех секторах финансового рынка, которое ощутимо возрастает уже с начала апреля, объяснить с ее помощью просто невозможно. Впрочем, на это у властей тоже есть ответ: затяжка с утверждением нового правительства, обострение ситуации в Юго-Восточной Азии и падение цен на нефть. Аргументы вроде бы вполне разумные, тем не менее признать их достаточными мешает одно обстоятельство.
Получается, что Центробанк и Минфин строили свою политику, исходя из весьма неочевидных предположений. Во-первых, что на азиатских рынках больше не произойдет никаких потрясений. Во-вторых, что цены на нефть обязательно прекратят свое падение. Наконец, что Россия застрахована от политических потрясений. Даже если главы указанных ведомств действительно в это верили, то у иностранных инвесторов оснований для такой уверенности не было.
Один из законов Мерфи гласит: "Если уж вы открыли банку с червями, единственный способ загнать их обратно — воспользоваться банкой большего размера". Сейчас он вполне применим. Уверенность в своей исключительности вновь может выйти России боком. Для большинства западных инвесторов Россия — это просто один из возникающих рынков. А сейчас иностранные инвесторы пересматривают отношение к рынкам развивающихся стран.
Прежде считалось, что работа на этих рынках приносит огромные доходы при приемлемом риске. Теперь ситуация резко (и, возможно, необратимо) изменилась. На европейских и североамериканских рынках инвестор может получить неплохую прибыль. Риски же здесь на порядок ниже, чем при вложении в бумаги развивающихся стран. Максимум того, что может сделать российское правительство в такой ситуации,— это чуть смягчить последствия глобального перераспределения финансовых потоков.
Для этого необходимо, чтобы Россия оказалась на первых местах среди прочих развивающихся рынков по параметрам, важным для нерезидентов при определении рискованности вложений. И при этом обеспечивала бы им максимальную среди таких рынков доходность инвестиций. Этого же пока нет.
Ни риск девальвации, ни риск потери правительством платежеспособности не выглядят у нас значительно меньшими, чем у прочих подобных рынков. Ведь для инвесторов важны не столько заявления Банка России, что он не допустит резкого обесценивания рубля, сколько цифры, подтверждающие, что этот риск действительно меньше, чем на других рынках. А их нет: соотношение между краткосрочными обязательствами перед нерезидентами и валютными резервами ЦБ — вовсе не в пользу последних. Валютная же доходность вложений в российские госбумаги достигает приемлемого для иностранцев уровня лишь в моменты кризиса.
Несколько улучшить оценку иностранцами риска вложений в Россию могло бы, например, объявление о готовности заключать форвардные контракты на поставку валюты в конце года. В этом случае риски девальвации и потери платежеспособности слились бы в один. Однако Центробанк поступить таким образом не решается. А это значит, что в обозримом будущем России стоит рассчитывать лишь на средства самых "рисковых" (или, если угодно, дальновидных) инвесторов. В такой ситуации поиски ответа на вопрос "Кто виноват?" бессмысленны. Они были бы естественны века полтора назад, когда даже спады делового цикла порой объясняли "сговором капиталистов". Так что если заниматься сейчас поисками врагов, то месяца через три ответ на извечный российский вопрос может очень не понравиться денежным властям.
Если вам кажется, что ситуация улучшается, значит, вы чего-то не заметили. (Следствие из второго закона Чизхолма)