N 26 Ольга Алленова — Дмитрий Орешкин: два взгляда на причины массовой драки русских с дагестанцами в селе Демьяново
Руки прочь от талии
"Слишком тесные отношения с властью" — это основа быстрого обустройства бизнеса у большинства кавказцев, молдаван, таджиков, узбеков, русских. Но местные власти охотнее идут на контакт с приезжими, так как приезжие живут диаспорами, то есть обособленно. Поэтому целиком и полностью согласен с мыслью о главенстве закона, о равенстве перед законом. А вот в случае с Демьяново мы этого не наблюдаем. По кадрам из репортажа видно, как представитель диаспоры дружественно и в то же время по-хозяйски придерживает за талию губернатора и по окончании речи благодарит гостей (губернатора и его свиту) за приезд, а в то же время местного депутата в грош не ставит. Восток — дело тонкое. А подобную ситуацию "приезжий русский бизнесмен в Дагестане" я и представить себе не могу. И считаю так: приехал со своей малой родины в другую местность — принимай местный менталитет и обычаи. И не выпячивай свою "правильную" доктрину жизни. И тем более не режь местных жителей ножами.
Кто ищет, тот найдет
Врезка в "Огоньке" заявляет об этих двух точках зрения как о спорных. Но они, скорее, взаимодополняющие. Ольга: "Неужели русским, ведущему этносу, так трудно в своей стране?" Дмитрий: "Трудно. Нелегко это, следить, чтобы все дружили. На себя времени не остается". Но, с другой стороны, нашего Ивана хлебом не корми, дай поискать виноватых. А уж он их найдет. И с чувством возросшего самосознания будет пить и воровать дальше. Воровство ж не грех, а компенсация нанесенного ущерба...
С кого спрашивать?
Местную власть ругают, а сколько у нее денег в казне? Только "завалив" полномочиями местную власть, можно надеяться на развитие. Самое смешное то, что герои этой истории не платили налоги. С кого надо спрашивать?
Кто ответит за конфликт?
Все познается в сравнении. В СССР поощрялась национальная культура и щедро дотировались национальные окраины; как правило, доходы всех союзных республик, за исключением РСФСР, оставлялись на местах. Уровень жизни в них был заметно выше, чем в России, культура и экономика которой финансировалась по остаточному принципу. Такой перекос сохранялся десятилетиями и стимулировал недовольство коренного населения, на котором больше, чем на других, отразилось и многолетнее отлучение от собственности и частной инициативы. В результате после 90-х основная масса русских, особенно селян, с большим трудом адаптируется к рыночным отношениям. Отсюда неприятие успешных, богатых, независимо от национальности. Когда второй стороной становится чужак по культуре и вере, вероятность конфликта резко возрастает. В советские времена подобных конфликтов практически не было: межнациональными отношениями успешно занимались партийные секретари всех уровней... Теперь этой работой заниматься просто некому...
Туркменский оброк
Две недели назад я возвращалась поездом из Душанбе в Москву. Впереди четверо суток и десять границ: Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан, опять Узбекистан, Казахстан и, наконец, Россия. Чтобы проехать семь часов по территории Туркменистана, гражданам РФ нужно заблаговременно оформить транзитную визу в туркменском консульстве — 35 долларов.
Однако у туркменских пограничников есть еще и свой тариф, нигде и никем не предусмотренный,— для транзитных пассажиров придумана дополнительная плата в размере 12 долларов за въезд или выезд из страны.
В поезд Москва — Душанбе "чистые" россияне сядут редко. В основном это все те же таджики, но получившие недавно российское гражданство. Законы они не знают или знают плохо, всего боятся... И если им сказать "Дай деньги, а то будет хуже!", с кровно заработанными расстанутся тут же без колебаний. Именно на это и рассчитывали туркменские пограничные мошенники, когда придумывали схему отъема денег у пассажиров.
Туркменистан. Станция Талимарджан. В вагон вошел сотрудник пограничного поста в форме старшего лейтенанта.
— Вы гражданка России?
— Да.
— Виза есть?
— Да.
— Покажите!
Отдаю паспорт.
— А вы знаете, что должны платить 12 долларов за выезд из страны?
— Покажите документ, на основании которого я должна это сделать.
— Ничего показывать не буду — просто дам квитанцию с подписью и печатью. Все честно, Аллахом клянусь!
— Мне не нужна квитанция, мне нужен документ. А еще я хочу знать, с кем имею дело. Представьтесь, пожалуйста.
Мои слова как будто никто не слышит.
— Вы будете платить?
— Нет.
— Я снимаю вас с поезда.
— Не имеете права.
— Проводник, выноси ее вещи!
В здании поста со мной еще двое россиян. Это молодая супружеская пара: муж — таджик и жена — русская. С ними маленький ребенок. Мужчина вроде бы готов был поспорить с наглыми пограничниками, но боязнь за сына перевесила, и он отдал 24 доллара. Происходило это так: в частном доме, расположенном рядом со станцией, местный житель обменял российские рубли на доллары, которые потом забрал станционный кассир. А взамен выдал (внимание!) не квитанцию о перечислении средств на такой-то счет, а справку об обмене американской валюты на местную туркменскую.
Вот он, ключ от ларчика! Не подкопаешься! Ехал-ехал себе русский в таджикском поезде, и вдруг страсть как приспичило ему среди пустыни обменять доллары на манаты. А пожалуйте в Талимарджан! И это при том что поезд режимный — дальше туалета пассажир вообще не имеет права никуда перемещаться.
Я увидела эту справку позже, так как по-прежнему добивалась от пограничника законных действий.
Все, что происходило со мной на станции, было похоже на дурной сон о беззаконии. Как будто на дворе не XXI век. Я требовала вернуть паспорт, вызвать полицию, составить протокол о снятии меня с поезда... — пустое сотрясание воздуха. Старлей бесконечно связывался с начальством, и оно явно давало добро на весь этот кошмар. Даже разговор моих родных с туркменским консулом в Москве, который подтвердил, что документы у меня в порядке и я могу ехать дальше, не принес никакого результата. Понимая, что попала в ловушку и ничего не смогу потом доказать, я попыталась запечатлеть физиономии мошенников мобильником. Но тут же на меня набросились трое мужиков, заломили руки и вырвали телефон. Почти все фотографии были удалены. Осталась только с табличкой одного из кабинетов станции. А еще справка об обмене валюты. А еще боль в руке.
P.S. По свидетельству очевидцев, старший лейтенант во время телефонных разговоров с начальством представлялся как Сафармуродов. К какой службе он относился, пограничной или миграционной, так и не удалось выяснить.