Финансовый крах Южной Кореи поставил Россию в затруднительное положение. С кого же теперь брать пример? Что делать России — и Южной Корее? Ведущие эксперты американской консалтинговой фирмы McKinsey & Co УИЛЬЯМ ЛЬЮИС и МАЙКЛ ОБЕРМАЙЕР специально для Ъ отвечают на этот вопрос.
С начала рыночных реформ 1991 года многие российские политики и бизнесмены считают Южную Корею примером для России. Их привлекает то, что на протяжении последних двадцати лет путем массированных инвестиций в промышленные отрасли, которые имеются и в России (выплавка стали, автомобильная промышленность, электроника и т. д.), эта страна добилась очень заметного экономического роста. Кроме того, финансово-промышленные группы, формирующиеся в России, напоминают многоотраслевые концерны, на которых построена южнокорейская экономика. Однако теперь в Южной Корее, как и в других странах Восточной и Юго-Восточной Азии, разразился самый жестокий экономический кризис со времен второй мировой войны. Что же случилось?
Причина лежит на поверхности: при том что страна вкладывает в производство столько же, сколько США (в пересчете на душу населения), производство товаров и услуг составляет 51% от американского уровня. То есть при тех же усилиях стандарты жизни в Южной Корее наполовину хуже американских. Анализ, проведенный Институтом глобальных исследований Маккинси (Вашингтон), показывает, что Южная Корея чрезвычайно уязвима прежде всего из-за массированных и беспорядочных инвестиций в промышленность. Огромные вложения капитала отличаются чрезвычайно низкой производительностью: на единицу вложенного капитала приходится очень маленький доход от проданного товара. Так, отдача от инвестиций в производство полупроводников в Южной Корее по сравнению с США составляет лишь 54%. Каждый доллар, вложенный акционерами Intel в 1985 году, сейчас превратился в 32 доллара, а южнокорейское производство полупроводников за это время даже не окупило вложений акционеров. Продуктивность капиталовложений в автомобильную промышленность в Южной Корее составляет 48% от уровня США. Неудивительно, что южнокорейские промышленники сейчас не в состоянии даже платить проценты по своим долгам.
Другая проблема в том, что в Южной Корее совершенно не развито производство услуг, при том что этот сектор считается двигателем экономического роста в современном мире. С 1990 года в американской сфере услуг создано 2,2 млн новых рабочих мест, а в Южной Корее по-прежнему более двух третей рабочей силы занято в крошечных лавках с очень низкой производительностью и полным отсутствием перспектив роста.
Нынешние финансовые проблемы южнокорейской экономики новый президент Кореи Ким Те Джун предсказал еще в 1985 году в книге "Экономика массового участия". Наверное, поэтому после избрания президентом он сумел быстро найти общий язык с МВФ. Несмотря на противодействие тех, кто заинтересован в сохранении нынешнего положения вещей, президент заключил с МВФ соглашение, ужесточающее требования к банковскому кредитованию и увеличивающее зависимость южнокорейских фирм от международной конкуренции. Политика МВФ по отношению к Южной Корее совершенно правильна. Без реформ, которые решат проблему низкой продуктивности инвестиций в этой стране, она будет оставаться уязвимой для финансовых кризисов, что подвергнет риску кредиты МВФ и деньги налогоплательщиков.
Однако в своих реформах МВФ все же идет недостаточно далеко. Южной Корее необходима реформа сферы услуг. Ведь соглашение с МВФ увеличит конкурентоспособность южнокорейской промышленности, при этом возрастет производительность труда — больше, чем промышленное производство. В результате упадет занятость в промышленности. Высвобождающиеся работники должны иметь возможность найти новые рабочие места в сфере услуг. Исследования показали, что развитию сферы услуг в Южной Корее (розничной торговли, банковских телекоммуникаций, строительства), совсем как в России, мешают законодательные и административные ограничения. Если все сохранится в нынешнем виде, то реализация плана МВФ доведет безработицу в Южной Корее до 12%. Ситуация начнет напоминать Францию и Германию, где чрезмерный контроль над сферой услуг душит ее рост. Высокий уровень безработицы в Южной Корее породит социальную нестабильность и поставит под угрозу надежды на реформы.
Решением проблемы может стать дерегулирование сферы услуг. Опыт Японии, Франции и Германии говорит о том, что это трудный, но необходимый шаг для создания сбалансированной экономики с высокой производительностью труда и занятостью населения. Но прежде всего нужно дерегулировать розничную торговлю и строительство. Как и в Японии, достижению американских показателей производительности и занятости в розничной торговле в Южной Корее мешают земельные законы: они препятствуют строительству супермаркетов американского типа ("молов"), необходимых для современной высокодоходной торговли. Для их строительства Южной Корее понадобится отвести дополнительно лишь 4% земель, находящихся в коммерческом обороте (или одну десятую процента земель, отведенных под природные заповедники). Вряд ли это нанесет ущерб экологии. Изменению земельных законов мешают интересы тех, кто наживается на высоких ценах, порожденных искусственным недостатком земли. В этом ситуация также очень похожа на российскую.
Лишь 19% южнокорейских домов строится в расчете на одну семью (в США --71%). Между тем растущий средний класс явно предпочитает жить в собственных домах. Переход к индивидуальному строительству, кроме того, создаст рабочие места для увольняемых из промышленности. Производительность же в индивидуальном строительстве более высока, чем в случае с многоквартирными домами, типичными пока для Южной Кореи. Но опять-таки мешают интересы сторонников земельных ограничений.
Южная Корея должна сделать выбор. Пока она следовала очень неустойчивой японской модели развития. Модель МВФ поможет преодолеть финансовый кризис, но породит проблему безработицы и социальной нестабильности. Единственный выход — пойти дальше требований МВФ и начать реформу промышленности и сферы услуг.
Конечно, между Россией и Южной Кореей есть заметные различия. Однако помнить об истории взлета и падения (пусть и временного) южнокорейской экономики России было бы очень полезно.