Все про Павла

В Музеях Московского Кремля проходит выставка "Сокровища Мальтийского ордена". Место проведения выставки — лишнее напоминание о том, что мальтийские рыцари для русской истории люди не чужие.

Сергей Ходнев

Войска генерала Бонапарта, решившего по пути в Египет закрепить стратегически важную точку Средиземноморья за собой, высадились на Мальте 13 июня 1798 года. Укрепления острова слыли неприступными, самыми совершенными по крайней мере во всей Южной Европе — с ними не могла справиться вся мощь Османской империи. И подобно тому, как Венецию прозывали Serenissima ("светлейшая"), прозвищем мальтийской столицы Валетты было Superbissima ("горделивейшая"). Но в момент французского нашествия на острове жили всего триста с небольшим рыцарей, а мальтийские пушки уже многие десятилетия звучали только с церемониальными целями. Остров сдался почти без боя. Орденское государство, появившееся в XVI веке, когда император Карл V подарил рыцарям-госпитальерам Мальту взамен отбитому у них турками Родосу, прекратило свое существование.

Европейские державы восприняли это событие почти равнодушно: с точки зрения большой политики захват Мальты терялся на фоне куда более масштабных завоевательных планов Бонапарта. Когда-то главным покровителям ордена на континенте считался французский король — во Франции у Мальтийского ордена были богатые имения, а рыцари служили во французских армии и флоте. Но в 1798 году король Франции уже несколько лет как лежал в общей могиле. А в покровители ордена выдвинулся монарх, который, казалось бы, не имел к этому никаких оснований,— российский император Павел I.

У России к тому моменту на самом деле была уже солидная история контактов с Мальтийским орденом. Вести войны в одиночку ордену было уже не по силам, но превосходно оснащенные орденские галеры вели в Средиземном море постоянную борьбу с мусульманскими пиратами, несколько раз флот ордена принимал участие в военных альянсах, нацеленных против Османской империи.

В свое знаменитое Великое посольство Петр I отправился, как известно, именно с мыслями об антитурецком альянсе; позже во время этого вояжа, правда, царь круто сменил приоритеты и решил схватиться не с южным врагом, а с северным. Но все же среди тех дипломатических шагов, которые следовали первоначальному плану, было и посольство Бориса Шереметева на Мальту, где царского стольника приняли самым радушным образом и вручили ему орденский крест. Много лет спустя Екатерина II отправляла на Мальту учиться военно-морскому делу русских офицеров, звала мальтийских кавалеров на службу и рассчитывала сделать рыцарский остров опорным пунктом для действий российского флота в Средиземноморье.

Но если отношения Екатерины с орденом носили чисто прагматический характер, то ее сына, судя по всему, глубоко трогала героика рыцарского братства, его легендарное прошлое, само объединение христианского благочестия и воинской доблести. Эпоха Просвещения уходила в прошлое, средневековье входило в моду, и именно госпитальеры самодержцу казались живым напоминанием о давних временах паладинов без страха и упрека. Взойдя на престол, Павел милостиво вернул ордену оказавшиеся после раздела Польши на территории Российской империи имения, которые теперь, после того как революция конфисковала земли, принадлежавшие ордену во Франции, составляли основную статью его доходов. Еще в 1797 году император принял поднесенный ему в благодарность титул протектора ордена. А после падения Мальты Павел немедленно предложил кавалерам убежище в России. Те, в свою очередь, новым великим магистром избрали русского царя.

Избрание в великие магистры суверенного монарха — вообще небывалая вещь в истории ордена, но подношение магистерской короны именно Павлу создавало на самом деле уйму дополнительных неудобств. Все рыцари, как известно, давали обет безбрачия — Павел же был женат, даже дважды. Получив сан великого магистра, император Всероссийский и глава Русской православной церкви тем самым превращался в одного из князей все еще существовавшей в тот момент Священной Римской империи и, что еще забавнее, получал место в высшей иерархии католической церкви. Неудивительно, что мальтийские приорства в нескольких странах заявили свой протест и избрание Павла не признали. Что нисколько не помешало императору по-детски радоваться новым почестям, но также и отстаивать на свой лад новоприобретенные титулы.

Мальта была объявлена одной из губерний Российской империи — на бумаге, естественно. В ответ на демарши испанских приорств Павел объявил королю Испании войну: эта невиданная русско-испанская война, по счастью, тоже оказалась "бумажной". Торговое эмбарго против Великобритании, посылка атамана Платова с казачьим войском завоевывать Индию — все это тоже на самом деле связано было не с геополитикой, а с орденскими амбициями самодержца: в 1800 году англичане отбили Мальту у французов, с Бонапартом Павел даже успел почти подружиться, и главной угрозой для рыцарской идиллии оказывались теперь англичане.

На груди двуглавого орла в государственном гербе империи теперь красовался не только щиток с московским гербом, но и огромный мальтийский крест. По воле самодержца в России было учреждено второе великое приорство, православное, во главе с наследником Александром Павловичем. Мальтийский крест как знак отличия стал самой почетной наградой империи, ордену выделялись из казны изрядные суммы, а в Петербурге ему предоставили дворец — тот, где потом разместились сначала Пажеский корпус, а потом Суворовское училище.

Став императором, Александр I поначалу принял звание протектора ордена, но довольно быстро стало понятно, что российская глава истории ордена окончена. В 1810 году казна ордена и его резиденция были конфискованы, а в 1817 году окончательно запретили носить знаки ордена. Характерно, что многие орденские ценности, поднесенные в свое время Павлу I как великому магистру, российский царствующий дом, по существу, присвоил себе. Среди них оказались и три главных орденских святыни: частица креста Христова, рука Иоанна Крестителя и икона Филермской Богоматери. До революции они хранились в Зимнем дворце, потом были вывезены из России и в конце концов оказались в захолустном черногорском монастыре.

Именно русский эпизод орденской истории послужил уже в ХХ веке косвенным поводом для разнообразных спекуляций. Сам орден до торговли рыцарскими званиями не опустился бы никогда, а планка требований к кандидатам у него всегда была весьма высокой — нужно было предоставить свидетельства того, что все предки потенциального рыцаря в нескольких поколениях были дворянами. А желающих заполучить орденский крест с аристократическим званием в придачу было хоть отбавляй. Сто лет назад в Америке появилась "Ассоциация Суверенного военного ордена св. Иоанна Иерусалимского", которая, по ее уверениям, была создана выходцами из России — наследниками кавалеров павловских времен. После революции 1917 года легенда о бежавших из России мальтийских кавалерах стала звучать еще более правдоподобно, и рыцарские ассоциации множились. Многие потрудились официально зарегистрироваться на Мальте, чтобы у клиентов не было никаких сомнений в том, что он имеет дело с "правильными" мальтийскими рыцарями. Свой авторитет эти организации основывают на выдуманной истории "великого приорства российского", которое якобы не было упразднено в 1817-м, а продолжало существовать под покровительством императорской семьи. За пожалование в рыцари бралась щедрая мзда, но наивный "рыцарь" мог утешаться тем, что он теперь как будто бы член древнейшего рыцарского ордена и сам находится под высоким попечением: многие самозваные мальтийские ордена хвастались тем, что их протекторами являются отпрыски царствующих династий. Иногда настоящие, как в случае свергнутых королей Югославии и Румынии, но чаще всего тоже самозваные — всякого рода "цесаревичи Алексеи Николаевичи", некто "Алексей д'Анжу де Бурбон-Конде Романов-Долгорукий", мнимый правнук Николая II, звавший себя "великим князем и цесаревичем российским" и "королем украинским", или даже несколько особ, претендовавших сразу на трон византийских императоров. Десятилетиями эти эрзац-ордены размножались, отпочковываясь друг от друга. Некоторые из них действуют сейчас в России и на Украине, причем одну из таких организаций возглавляет целительница Джуна Давиташвили, принявшая в свое время в орден Бориса Ельцина. Спрос на фальшивые мальтийские регалии в России объясним: из трех старейших рыцарских орденов тамплиеры слишком уж загадочны, тевтонцы слишком ассоциируются с drang nach Osten, и только иоанниты-госпитальеры — публика, которая никакого смутного неприятия не вызывает. Опять же по меркам нововведений Павла I — свои люди. Земляки, можно сказать.