Фильм Романа Балаяна иллюстрирует новые приоритеты российского кино
Вчера в ЦДК состоялась премьера фильма Романа Балаяна "Две луны, три солнца". Являя собой новую перипетию в творчестве известного режиссера, эта картина интересна и с другой точки зрения — как модель того типа кинематографа, который более или менее успешно отрабатывает сегодня кинокомпания НТВ-ПРОФИТ. В данном случае — совместно с киевской студией "1 плюс 1".
"Две луны, три солнца" — одна из первых попыток создания на нашей почве политически корректной мелодрамы. Предшествующая была предпринята на той же самой студии и оказалась почти триумфальной: количество номинаций и наград, полученных "Вором", трудно пересчитать. И хотя, как выразился один из зловредных рецензентов, "Оскар" опустил "Вора", 99 процентов наших кинематографистов отдали бы многое, если не все, чтобы быть таким образом "опущенными".
Фильм Павла Чухрая нес в себе аромат ретро и был стилизован под обкатанные модели советского кино. Балаян же обратился, выражаясь языком аннотаций, "к жгучему современному материалу — чеченскому синдрому". Не все боятся пафоса, а некоторые так просто не в состоянии сдержать свой общественный темперамент. Только что телезрители ОРТ имели возможность увидеть невзоровскую реконструкцию чеченской войны и, кажется, еще не оправились от шока врезанной по всем болевым точкам "правды-матки". Деликатный Балаян не только ничего подобного себе не позволяет, но вообще предпочитает лирическую камерную драму, куда лишь ненароком вторгаются события большого мира.
Когда-то, после нескольких изящных экранизаций классики, режиссер довел свои негромкие высказывания до снайперской точности общественной метафоры. "Полеты во сне и наяву" стали манифестом внутренней эмиграции и тихого диссидентства, за что отечественная интеллигенция считает себя Балаяну навек обязанной. По-своему логично, что режиссер, вновь обращаясь к проблеме интеллигентской рефлексии, меняет акценты. На сей раз не пустота существования (социальная либо экзистенциальная — не важно) ранит героя, а раздвоенность сознания полукровки, чей сводный брат гибнет на кавказской войне от русской пули.
Не надо забывать также, что Балаян хотя и родом из Карабаха, но воспитан под эгидой украинской живописной школы и ее лидера, еще одного "армянского украинца" Сергея Параджанова. Так что проблема "голосов крови" и культурной двойственности знакома ему не понаслышке. Как ни странно, однако "Две луны, три солнца" не выглядят авторским и личным фильмом в том понимании, которое мы привыкли связывать с Балаяном. И которое продолжают, например, с упорством отстаивать Абдрашитов с Миндадзе вплоть до "Времени танцора" — еще одной версии разрушающей души кавказской войны.
Нет, перед нами не лирическое высказывание и не манифест, не "послание человечеству". Если есть в картине, снятой по сценарию Марины Мареевой, что-то от прежнего Балаяна, то в подспудном, непроявленном виде — без визуальной яркости, с какой он умел изобразить пейзаж человеческой души. Герою не удается как следует потомиться и пострадать, решая проблему выбора (мстить или не мстить?); монодрама плавно перетекает в love story с мелодраматическим финалом, где правит бал звездный актерский дуэт Владимир Машков--Елена Шевченко.
Дело не только в том, что время и сам Балаян изменились. Дело в том, что сегодняшний кинематограф, будь он хоть трижды исповедальным, авторским, работает, как правило, не на идею, а на заказчика. Которого не обманешь, как в прежние годы бдительную, но туповатую цензуру. И который мало-помалу формирует новый для России тип кино, все чаще представляя ее и на международной фестивальной арене.
Заказчиком в данном случае выступала НТВ-ПРОФИТ, за пару лет все более активной деятельности выработавшая свою модель кинематографа, которая может нравиться или не нравиться. Однако эта модель явственно отличается от той, что разрабатывает, скажем, студия Горького. На примере полуявного-полускрытого соперничества этих двух киноорганизмов можно увидеть становление здоровой конкуренции, на дрожжах которой взошел в свое время пышный многоэтажный торт под названием "Большой Голливуд". Конечно, в Голливуде не было госдотаций (какие по-прежнему получает студия Горького), зато вовсю работал рынок, который и оценивал усилия конкурентов. У нас все еще нет реального кинопроката, и потому разговор о борьбе за "своего" зрителя остается несколько абстрактным. Тем не менее повод к нему уже есть.
Студия Горького откладывает на лучшее будущее большие постановки и выступает в первую очередь с малобюджетными проектами, "раскручивая" эти фильмы как культовые в среде продвинутой молодежи и на этой волне заполоняя видеорынок. НТВ-ПРОФИТ сосредоточивает главные усилия на мейнстриме — продукции для среднего возраста и среднего класса, по возможности — выше среднего качества. После опыта с "Тремя историями" Киры Муратовой здесь чураются этической экстравагантности и эстетического радикализма. Тем более маргинальных субкультур и сопутствующего им сленга. Здесь господствует принцип респектабельности и солидных бюджетов, которых хозяева частной кинокомпании не жалеют ни для экранизации "Капитанской дочки", ни для постсоветской "народной эпопеи" "Мама". Но делают на ПРОФИТе и сравнительно малобюджетное кино типа "Сироты казанской", которое тоже стремится приобрести культовый статус, но в несколько иной среде (активизируя особо страстных поклонников Машкова и Фоменко).
Пожалуй, самая существенная особенность нового типа "заказного кино", которую наглядно высвечивает фильм Романа Балаяна, состоит в сознательной новизне эмоциональных пропорций. Даже о таких коллизиях, как чеченский синдром, оно предпочитает рассказывать не в стиле невзоровской чернухи и не в жанровом ключе "черного" (film noir), или "ночного", фильма, а в координатах "дневной" мелодрамы с обязательной подсветкой в конце тоннеля. И в этом смысле название фильма "Две луны, три солнца" оказывается знаковым.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ