Чеховский фестиваль открылся тремя спектаклями АРТ
Американскому репертуарному театру (АРТ) из Кембриджа выпало не только открыть Чеховский фестиваль спектаклем по пьесе Луиджи Пиранделло "Шесть персонажей в поисках автора", но и представить на нем самую большую программу. Ни один другой театр не показывает на фестивале сразу три спектакля. Такое внимание к американцам объясняют тем, что АРТ считается "американским МХАТом", а фестиваль посвящен столетию МХАТа настоящего. Руководитель театра из Кембриджа Роберт Брустин (которого, в свою очередь, многие называют "американским Немировичем-Данченко") вот уже больше тридцати лет верен творческому методу Художественного театра.
У нас еще несколько лет назад выражение "репертуарный театр" вызвало бы удивление: это же масло масленое, если театр, то, разумеется, репертуарный. Сейчас уже привыкли, что бывает другой. По ту сторону Атлантики словосочетание "американский репертуарный" до сих пор звучит диковинно. Как звучало бы режущим любое ухо приглашение посмотреть русское фламенко или отведать английские щи с норвежскими спагетти. Театру с постоянной труппой и репертуаром из нескольких названий в Америке на роду написано оставаться маргиналом, с трудом сводящим концы с концами. Ему никогда не встать рядом с Бродвеем.
К возможности увидеть серьезный драматический театр с клеймом "made in USA" в Москве относились скептически. И даже в удивленно-приветственных кулуарных откликах на "Шесть персонажей в поисках автора", которые можно свести к формуле "это лучше, чем я ожидал", слышался неистребимый по отношению к американцам снобизм. "Персонажи" в постановке Роберта Брустина оказались грамотным, "филологическим" спектаклем, лишенным, впрочем, каких-либо откровений и загадок. Притчу Пиранделло о запутанных и драматических взаимоотношениях театральной иллюзии и театральной реальности Брустин существенно сократил (когда наши критики строго указали ему на недопустимость подобного отношения к классике, он пообещал по приезде домой перечитать пьесу) и приземлил. Настоящих актеров и взявшихся невесть откуда персонажей ненаписанной пьесы американцы играют одинаково серьезно, честно и пресно, как банальную бытовую истории, требующую не фантазии, не мистики, но только тщательности. (Так же скромно сыграли на малой сцене пьесу-дуэт знаменитого драматурга Сэма Шепарда "Когда весь мир был зеленым".)
Впрочем, один раз за весь вечер зал затаил дыхание и один раз ахнул. Первое случилось, когда за спинами "актеров", расхлябанных, одетых по-домашнему и полоскающих во рту небрежную кашу исковерканного английского языка, в белом тюлевом мареве проявились скорбно-черные фигуры "персонажей". Второе — когда в финале видение повторилось, но пришельцы стали опасно наклоняться и вдруг упали ничком, оказавшись плоским групповым фото.
Еще в "Шести персонажах" всем понравились маски из спектакля "Король-олень", которые актеры, якобы репетируя свой следующий спектакль, надели как раз в тот момент, когда в дверь уже стучались блуждающие персонажи. Но спектакля по сказке Гоцци и без того ждали с жадным нетерпением: его поставил румын Андрей Щербан, больше двадцати лет работающий в Америке и запомнившийся Москве своим не по-русски насмешливым, легкомысленным "Вишневым садом", показанным на первом Чеховском фестивале.
Но если Брустин превзошел ожидания театральной публики, то Щербан до них недотянул. Что именно от него хотели, никто толком не сформулировал. Однако многоцветный спектакль Щербана многим показался слишком незатейливым, чересчур детским, по-нашему говоря, тюзовским. Режиссер решил стилизовать фьябу Гоцци под все "масочные" театры сразу: в "Короле-олене" нашлось место и комедии дель арте, и мотивам традиционного японского театра, и маскам, напоминающим об индийском эпосе, и даже грубоватым объявлениям-транспарантам в духе брехтовского эпического "отстранения".
Желчный критический ум мог бы найти в спектакле Щербана проявление американского жадного прагматизма, мечтающего свезти в свою страну все лучшее из накопленных старыми культурами богатств. Но режиссер подошел к заемным стилям не как богатый коллекционер, а как умелый компилятор. Разнородные маски сосуществуют на сцене весьма мирно, швов между эпохами и континентами не видно. Искатели глубинных смыслов потратили время зря, но хотя бы глаз порадовался: маски и костюмы сработаны на зависть качественно.
Кстати, художница Джуди Деймор, которая некогда придумывала для Щербана маски (к слову, и "Король-олень", и "Шесть персонажей..." сохраняются в репертуаре уже больше десяти лет), теперь с потрохами куплена Диснеем. Она стала коммерческой звездой, и для ее многомиллионного проекта "Король зверей" компания построила в Нью-Йорке специальное здание. Роберт Брустин считает, что это закономерно: в Америке некоммерческое театральное искусство вроде бы на обочине, но все его заметные достижения мгновенно раскупаются и присваиваются развлекательной индустрией. А обратного пути уже нет.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ