Таллинская "Виру" была окошком в другой мир. И замочной скважиной одновременно
Гостиницу "Виру" соорудили в центре Таллина в 1972 году. Первый небоскреб в городе (23 этажа, 423 номера) строили финны, класс — "интурист". Таких отелей в стране тогда раз, два и обчелся — "Иверия" в Тбилиси, "Прибалтийская" в Ленинграде, сочинская "Жемчужина", московский "Националь". Кусочек Запада на территории Советской Эстонии. А так как и сам Таллин считался не вполне советским городом, то остановиться в "Виру" было все равно, что попасть в Стокгольм.
Шик, роскошь, разврат. В Таллине легко было попасть в один номер невенчанным парочкам, что делало этот и вправду прекрасный город особенно лакомым для молодых ленинградцев и москвичей.
В Эстонии chill-out существовал и при коммунистах. Выпивали в барах, а не в парадных или на кухнях. Самым модным считался бар гостиницы "Таллин" и "Мюнди-бар".
После открытия "Виру" ценности поменялись. Теперь первым по притягательности местом города стал первый этаж гостиницы "Виру", где гриль местной знаменитости — повара Эдика Макарова. Он охотно показывал личный альбом, в котором расписывались знаменитые клиенты в диапазоне от Клаудии Кардинале до Юлиана Семенова.
Коронным блюдом Эдуарда была курица гриль, но особенно популярными были похмельные кислые щи по понедельникам. К ним допускались только избранные, кутилы из числа таллинской золотой молодежи — журналисты главной ежедневной русской газеты республики "Советской Эстонии" (и в их числе Сергей Довлатов) и "Молодежи Эстонии"", фарцовщики.
Трудно было попасть и в "Охотничий" зал местного ресторана. Приезжие из РСФСР поражались роскоши и изысканности интерьеров. Никаких стен, крашеных масляной краской, по стенам оружие и охотничьи трофеи. В меню — "Вана Таллин", миноги, угорь, сложные бутерброды, неведомые советским людям. Петербургские мажоры мечтали об этом зале как крестоносцы о чаше Грааля.
И к тому же варьете с полуодетыми дивами, зрелище невиданное, практически "Фридрихштадт палас" из ГДР.
Эстонский в "Виру" слышался редко — говорили в основном по-русски или по-фински. Первое, что сделали постоянные посетители гостиничных баров, заработав первые миллионы рублей на вывозе цветных металлов и углеводородов в начале 1990-х,— купили по яхте, по лошади на таллинском ипподроме и забронировали каждый на год по "люксу" в "Виру". Чтобы был.
В Таллине практически все обладатели телевизоров имели приемное устройство, позволявшее смотреть телевидение из Хельсинки. Когда финны показывали "Эммануэль", улицы города пустели. До Финляндии на теплоходе было 1,5 часа, но попасть туда было невозможно.
Но в Таллин финны охотно приезжали, привлеченные дешевизной советского спиртного и доступностью девиц. Многочисленные местные фарцовщики, выросшие в обстановке портового города, охотно меняли финские марки на рубли. Теоретически за это могли и расстрелять, но уже тогда были неформальные способы избежать ареста.
Именно финны были главными ценителями проституток отеля "Виру". Яркие и свободные девушки легкого поведения были в крошечном Таллине особенно заметны. В либеральной газете "Молодежь Эстонии" еще в 1983 году появилась сенсационная статья журналиста Марка Левина "Ночные бабочки". В СССР не признавали существование проституции и до кунинской "Интердевочки" оставалось 6 лет. И хотя официально опекала местных фарцовщиков и валютных проституток таллинская милиция, на последнем, 23-м этаже, где сейчас открылся музей, действительно существовал "оперативный" номер для сотрудников КГБ.
Эстонцы при коммунистах предпочитали не вступать с режимом в открытую схватку, выжидать, держаться вместе, хранить национальные язык и культуру. Среди всех народов СССР самый высокий процент членов КПСС был именно среди эстонцев. Они предпочитали делать научную или служебную карьеру у себя в республике, а это было невозможно без членства в партии. Но живущую у каждого эстонца мечту о независимости скрыть было трудно.
К счастью, местные КГБ и компартия, с молчаливого одобрения Москвы, старались, что называется, не обострять. Иначе почти каждого коренного жителя республике пришлось бы арестовывать: выпив по 200 граммов, местные единодушно кляли "оккупантов".
Единственное после Сталина сколько-нибудь шумное политическое дело подпольного социал-демократа Сергея Солдатова случилось в 1975 году и закончилось арестом и осуждением четырех обвиняемых. Кстати, именно у инженера Солдатова при обыске по трагической случайности была изъята рукопись довлатовской "Зоны", в результате чего Сергею Донатовичу пришлось вернуться в Ленинград.
Так что особой борьбы с заговорщиками в "Виру" не вели. Главные задачи таллинских гэбистов — внешняя разведка с территории Эстонии и надзор за контактами местных жителей с многочисленной эстонской эмиграцией. Именно для этого и был оборудован специальный номер КГБ.
Здесь вербовали в шпионы скандинавов. Тех, кого можно было шантажировать. Кто-то попадался на обмене финских марок или шведских крон на рубли. Другой нарушил супружеский долг. Навестивших родину эмигрантов пытались заставить служить интересам СССР, угрожая неприятностями их родственникам в Эстонии. Словом, ткалась липкая паутина, опутавшая страну. На 23-м этаже создавался один из ее фрагментов.
Все это сейчас — ушедшая натура. Эстонский КГБ распустили в 1991-м. Местные офицеры подверглись люстрации, а не пришли к власти, как их коллеги в России. Кто эмигрировал, кто занимается бизнесом в независимой Эстонии. Агентура отпущена на волю.
Ну, а что касается нынешних эстонских органов безопасности, то расположение их конспиративных квартир и номеров покрыто мраком неизвестности.