На следующей неделе в книжных магазинах появится выпущенная издательством "Новости" книга воспоминаний Людмилы Зыкиной "Течет моя Волга". Презентация отложена до мая из-за сложной операции, которую перенесла певица.
О чем и как написана новая книга, ЛЮДМИЛА ЗЫКИНА рассказала нашему корреспонденту НАТАЛЬЕ Ъ-ГРИДНЕВОЙ.
— Сегодня стало модно писать мемуары. Вы выпускаете свою книгу именно на этой волне?
— Нет, я не в этой обойме. Много лет назад я решила выпустить книгу воспоминаний к 50-летию творческой деятельности. К самому юбилею не получилось — не успели.
После того как в интервью для телевидения я сказала, что пишу воспоминания, ко мне обратились сразу четыре издательства — "Русская книга", "Согласие", "Вагриус" и "Новости". "Вагриус" предложил мне 20 тысяч тираж и 50 миллионов рублей гонорар. Но меня отпугнули газетная бумага и низкое качество печати. У "Русской книги" начались финансовые сложности. Вот "Новости", я уже знала, издает книги высококачественные. Тем более у них уже вышли мемуары Игоря Моисеева и Майи Плисецкой. Поэтому я решила печатать мою книгу именно там.
— Какой гонорар вы получили?
— Обычный для этого издательства — 5 тысяч долларов.
— Что самое интересное в новой книге?
— Это пусть судит читатель. Но я много пишу о том, о чем раньше не только не писали, но и говорили только на уровне сплетен. Одна из глав так и называется "Были и небылицы". Там много о Косыгине и Фурцевой. Написала о своем муже — Викторе Гридине, который 17 лет подряд руководил ансамблем "Россия". О том, что он умер в апреле 1997 года от цирроза печени, последней фазы гепатита, приобретенного в Афганистане.
— Вы рассказываете об Александре Огнивцеве, Илье Глазунове, Майе Плисецкой, Родионе Щедрине, Мстиславе Ростроповиче, Владимире Васильеве и других известных людях. Почему в книге нет ни слова об Иосифе Кобзоне?
— Об Йосике Кобзоне можно отдельную книгу написать. Мы с ним то общались, то не общались. Встречались в концертах. Стоит только свистнуть, и он появится. Так же как и я появлюсь около него, если что-то с ним произойдет. Но дело в том, что я пишу о тех, кто уже в 60-е годы был знаменит, с кем я много общалась тогда. Иосиф не вписался в этот ряд. Возможно, я еще напишу о нем.
— Вы также ничего не написали о своем давнем знакомстве с Борисом Ельциным и Виктором Черномырдиным. Почему?
— Я не могу говорить о политике. Этим должны заниматься компетентные люди, хорошо в этом вопросе разбирающиеся. Я просто знаю Бориса Ельцина и Виктора Черномырдина миллионы лет. Я познакомилась с будущим президентом, когда тот еще был секретарем Свердловского горкома, году в 77-м. После концерта он ко мне в гримерку зашел. Это, в общем, обычное для артиста дело. Точно так же я познакомилась с четой Черномырдиных — в конце семидесятых. Тут недавно он мне сказал, что в семейном архиве сохранились билеты на тот мой оренбургский концерт. Тогда Виктор Степанович был директором Оренбургского газоперерабатывающего завода.
Семьями мы, конечно, не дружили. Близкого знакомства не было. Я могу написать о бытовой их жизни. О том, что Виктор Степанович играет на баяне и охотится в Орловской губернии. Но ведь это уже обмусолено всеми.
— Так напишите о них что-нибудь?
— Ну это я еще не знаю. Может, и напишу. По настроению.
— Раньше вы вспоминали о Галине Вишневской, Екатерине Максимовой. В новой книге этих персон почему-то нет. С чем это связано?
— Вообще-то у меня с ними совсем другое общение было. Поэтому эти главы не вошли в книгу "Течет моя Волга". Это были мимолетные встречи. Не такие, как с Щедриным и Плисецкой. Когда-то я щи варила для Майи. Я подружилась с ними, когда мы с Родионом Щедриным готовили программу. Поэтому к ним часто заходила. Как-то зашла. Майя дома. Есть нечего. Сидит, как она любит повторять, не жрамши. Она мне и говорит: "Кати (домработница Майи Плисецкой.— Ъ) сегодня нет". Я ей: "Давай что-нибудь сготовлю". И сварила им щи.
Ну все это мелочи жизни...