Саксофонист и композитор, волею судеб литовский гражданин, Владимир Чекасин не реже одного раза в месяц выступает в Москве. И каждый раз собирает полный зал Центрального Дома художников. В этом отношении не был исключением и последний концерт, в котором кроме московских музыкантов приняла участие певица из Каунаса Арина.
И все же это был очень необычный концерт. Во-первых, на афише не было никакого программного названия. Во-вторых, хотя по обыкновению сцену задрапировали чем-то черным, на этот раз все обошлось без театрализации. Не было ни декламирующих поэтов, ни пантомимы, ни народной песни-пляски. Даже эротического шоу, с которым в последнее время приходилось мириться поклонникам Чекасина--джазового импровизатора, тоже не было. Только музыканты и no frills (без выкрутасов), как говорят в таких случаях на родине джаза.
В-третьих, едва ли не впервые на сцене ЦДХ (и вообще в России) пели и играли в стиле, который романтично называется blue-eyed soul. "Соул" (душа) — афроамериканская поп-музыка, созданная Рэем Чарльзом и Аретой Франклин не без влияния рок-н-ролла; "голубоглазая душа" — тот же соул, но в исполнении "белых" артистов — Дженис Джоплин, например.
Каунасская певица Арина (на сцене — без фамилии) с редким чувством стиля воспроизводит классику музыки соул — причем не только общеизвестную — Halleluia, I Just Love Her So Рэя Чарльза и In the Midnight Hour Уилсона Пиккета, но и раритеты эпохи 50-х вроде Mama, He Treats Your Daughter Mean из репертуара Рут Браун. У нас эти вещи знают и любят музыканты-профессионалы, но любят платонически — по причине отсутствия массового спроса. Лариса Долина, конечно, может легко перепеть какую-нибудь Глорию Гейнор, но только в приступе хорошо оплаченной телевидением ностальгии по "старым песням". Кроме нее конкуренцию Арине могла бы составить разве что Наталья Княжинская — солистка московской англоязычной группы Magic Pump.
Маэстро Чекасин тоже всегда разделял профессиональную любовь к соулу и року: многие еще помнят, как вполне академичные выступления трио Ганелин--Тарасов--Чекасин заканчивались прыжками Чекасина с двумя саксофонами в руках. А совсем недавно ему удалось вызволить из творческого небытия Игоря Дегтярюка — гитариста "Арсенала", первого состава джаз-роковой группы Алексея Козлова.
Легко было предвидеть также, что и у нас когда-нибудь гитарный соул-рок и джазовая импровизация должны будут слиться в едином экстазе на волне всеобщей моды на пластмассовые 70-е — от обувных платформ до диско-ритмов.
И Чекасин в который уже раз первым отреагировал на очередное веяние моды, или иными словами — дух века.
При всем при этом было хорошо слышно (и видно), что у ансамбля нет единого стержня: маэстро ни на секунду не выпускал из рук бразды правления, в то время как в ортодоксальном соуле внимание фокусируется на вокале.
Остальные участники ансамбля, по-моему, так до конца и не разобрались, за кем им следовать — за Чекасиным или за голосом певицы, языком джазовой импровизации, увы, не владеющей. Все музыканты, впрочем, получили возможность показаться публике: и гитарист Андрей Звонков, сыгравший яркое, хотя и чересчур "металлическое" соло, и барабанщик Дмитрий Севастьянов, и саксофонист Анатолий Герасимов, автор очень симпатичной (жаль только, что необъявленной) мелодии в духе реггей. И пианист Андрей Разин — блестящий ансамблист-универсал.
Но ни буги-вуги, ни регтайм Разина на публику впечатления не произвели. Никак не отреагировала она и на музыкальные шутки, которыми обменивались саксофонисты Чекасин и Герасимов. Зал оживился только в самом конце, когда Арина начала Колыбельную Джорджа Гершвина (разумеется, "снятую" с пластинки Дженис Джоплин), и к ней незапланированно присоединились две голосистые девушки — культовые фигуры московской рок-альтернативы — Умка и Ольга Арефьева.
Объяснилось все очень просто: в ночь перед концертом команда Чекасина побывала у Дмитрия Диброва в "Антропологии" и сориентировала потенциальную публику на "роковую" песню. Так или иначе, но поклонники были в восторге — мол, знай наших, они и под джаз могут. Увы, не могут. По-английски jazz, rock и soul — слова из четырех букв. В русском языке джаз и соул — из четырех, рок — из трех. А в словосочетании бард-рок их вообще целых семь с половиной.
Ну а если серьезно, то к концу атмосфера концерта очень походила на подпольный сейшн эпохи застоя, когда и сами музыканты и их фэны балдели от одной возможности быть вместе. Непростительное отсутствие бас-гитары, без которой настоящий соул невозможен, окрашивало все в характерно самодеятельный колорит. Что в условиях телевизионно-попсового тоталитаризма, согласитесь, совсем не так уж плохо.
ДМИТРИЙ Ъ-УХОВ