Шахматы
Сегодня в Москве начинается матч за звание чемпиона мира. Владеющему им уже пять лет индийцу Вишванатану Ананду в нем будет противостоять израильтянин Борис Гельфанд, которому, возможно, зря заранее приклеили ярлык явного аутсайдера поединка.
Этот матч, который пройдет в обрамлении шедевров Государственной Третьяковской галереи, свел за одной шахматной доской людей, чьи карьеры давным-давно развивались в разных, что ли, нишах и, казалось, не имели никаких шансов вот так пересечься. Забавный трюк судьбы, которая словно решила исправить допущенную однажды ошибку.
Вишванатан Ананд и Борис Гельфанд — почти ровесники: чемпиону — 42, претендент — на полтора года старше. В шахматной элите они появились примерно в одно и то же время — в конце 1980-х. Причем юниорские успехи Гельфанда были даже чуть выше: сейчас об этом мало кто помнит, что в 1990 году он, совсем молодой, взобрался на третью, сразу после великих Гарри Каспарова и Анатолия Карпова, строчку мирового рейтинга, в то время как Ананд только-только докарабкался до топ-20. Говорили как о тех, кому, возможно, суждено биться за звание шахматного короля, и о том, и о другом.
Но в какой-то момент дорожки разошлись. Ананд, действительно, постепенно добрался до этого звания — сначала выиграв первенство FIDE по нокаут-системе, а затем, в 2007 году, и настоящий, "классический" титул. А вот Гельфанд в какой-то момент превратился — нет, разумеется, не в рядового гроссмейстера, а, скажем так, в фигуру, чье место — где-то за спинами фронтменов, чей удел — отдельные успехи на хороших по уровню турнирах. Но — никак не вершина.
И вот, фактически в ветеранском возрасте, когда уже вроде бы о мечте стать лучшим в мире следовало забыть, потому что впереди в рейтинге оказались не только сверстники, но и те, кто, когда Борис Гельфанд стоял в нем сразу за Каспаровым и Карповым, едва успел появиться на свет, судьба выкинула тот самый фортель. На пятом десятке он разбил потолок своей ниши — и, выиграв Кубок мира, а потом претендентский турнир в Казани, очутился вдруг в шахматной иерархии рядышком с Вишванатаном Анандом. И рядышком с чемпионским титулом.
Хотя вровень перед этим матчем их, строго говоря, ставить не решались. В букмекерских конторах котировки на победу в матче Вишванатана Ананда колеблются в районе 1,3. На официальном сайте поединка более 80% участников голосования, называя наиболее реальный, по их версии, его исход, предрекают чистый, то есть по итогам 12 классических партий, без тай-брейка, выигрыш индийца.
Тех, кто считает его фаворитом, можно понять. Любая статистика требует отдать чемпиону преимущество. Ананд — четвертый в классификации FIDE, а Гельфанд замыкает двадцатку. У чемпиона за плечами уже два успешных чемпионских матча — с Владимиром Крамником в 2008 году и Веселином Топаловым в 2010-м, а у претендента — ни одного: притом что опыт участия в таких поединках считается весомым козырем. Друг против друга они сыграли 37 классических партий, и индиец выиграл на одну больше, чем израильский гроссмейстер. Но надо учесть, что все те партии, в которых Гельфанд добыл очко, датированы периодом с 1989 по 1993 год.
В общем, куда ни кинь взгляд — всюду плюсы для чемпиона. Но кое-что заставляет все-таки думать, что котировки могут и немножко врать. Скажем, мнение 14-го чемпиона мира Владимира Крамника насчет того, что нынешний, относительно короткий формат матчей — всего из дюжины партий (раньше игралось больше) — делает их куда менее предсказуемыми: ошибся в какой-то партии — и потом можно уже не успеть догнать соперника. Или слова чемпиона 12-го, Анатолия Карпова, заметившего, что нужно обязательно держать в уме тот факт, что Гельфанд нынче близок к заветной цели, мотивация у него запредельная, а вот Ананд цели уже достиг: а вдруг ему не хватит остроты?
Или вот такое наблюдение. В истории шахмат было не так уж много чемпионских матчей, в которых один из соперников представлялся совершенно очевидным, без вариантов, фаворитом. На память с ходу приходят два — Александра Алехина с Максом Эйве в 1935 году, и Гарри Каспарова с Владимиром Крамником в 2000-м. В обоих случаях титул после их окончания доставался отнюдь не фавориту, а шахматисту, выглядевшему на бумаге аутсайдером,— Эйве и Крамнику.