— Независимо от вкусов и привязанностей ни один серьезно занимающийся театром человек не может пройти мимо Брехта. Направление развития театра XX века определили Чехов и Брехт. Следует хорошо понимать, что Брехт настолько же серьезен, насколько театрален. Поговаривают, что его знаменитые рабочие кепки были сшиты у лучших портных. Если и так, то для меня это не свидетельство фарисейства великого поэта, а лишь еще одно забавное проявление его артистичной натуры. Он знал толк в розыгрышах и мистификациях. Многие его пьесы — сплошная провокация. Его у нас славно играли театры, отвергающие назидательность и псевдоинтеллектуализм с его торжественной скукой. Но, по общему мнению, лучше всех Брехта раскусили итальянцы. Потому что его ироническая манера глубоко укоренена в комедии дель арте, в итальянском вкусе к диалогу, взгляду со стороны, музыкальности, в итальянской природной веселости. Для меня Брехт — это игра с фактами истории и библейскими текстами, пародирование общепринятого и жонглирование приемами разных направлений и жанров. Поэтому его персонажи мне менее интересны, чем изгибы его мысли.
— Независимо от вкусов и привязанностей ни один серьезно занимающийся театром человек не может пройти мимо Брехта. Направление развития театра XX века определили Чехов и Брехт. Следует хорошо понимать, что Брехт настолько же серьезен, насколько театрален. Поговаривают, что его знаменитые рабочие кепки были сшиты у лучших портных. Если и так, то для меня это не свидетельство фарисейства великого поэта, а лишь еще одно забавное проявление его артистичной натуры. Он знал толк в розыгрышах и мистификациях. Многие его пьесы — сплошная провокация. Его у нас славно играли театры, отвергающие назидательность и псевдоинтеллектуализм с его торжественной скукой. Но, по общему мнению, лучше всех Брехта раскусили итальянцы. Потому что его ироническая манера глубоко укоренена в комедии дель арте, в итальянском вкусе к диалогу, взгляду со стороны, музыкальности, в итальянской природной веселости. Для меня Брехт — это игра с фактами истории и библейскими текстами, пародирование общепринятого и жонглирование приемами разных направлений и жанров. Поэтому его персонажи мне менее интересны, чем изгибы его мысли.