Юрий Лужков изменил свои вкусам
Принято решение о реконструкции Боровицкой площади. На заседании общественного совета по архитектуре и градостроительству Юрий Лужков, известный своим пристрастием к помпезно-историческому стилю, неожиданно утвердил скромный проект президента Международной академии архитектуры Евгения Розанова. Тем самым мэр собственноручно поставил точку в истории конкурса, который проходил всю вторую половину 1997 года.
Сразу же скажем, что формально на Боровицкой площади строить ничего нельзя. Закон об охране памятников содержит понятие "охранной зоны" памятника архитектуры, строительство в которой запрещено. На Боровицкой пересекаются сразу две охранные зоны — Кремля и Пашкова дома. Но кроме мэрии, желание перестроить Боровицкую площадь возникло еще и в Кремле. На площади планируется разместить новые здания музеев Кремля. Как скромно заметила Елена Родимцева, директор музеев Кремля, "в желании перенести основную часть коллекции за стены нас очень поддерживает управление охраны Кремля". Что понятно: чем меньше в Кремле экскурсантов, тем лучше. Единодушные устремления мэра и кремлевской охраны позволили закрыть вопрос охранных зон.
Боровицкая площадь — лакомый кусок для любого архитектора: что тут ни построишь, "в веках" все равно останешься. Раньше вопросы о таком строительстве решались путем подковерной борьбы. Но 1 апреля 1996 года Юрий Лужков подписал "Положение о проведении конкурсов на лучший архитектурный проект в г. Москве", и пришлось проводить конкурс. Правда, в соответствии с пожеланиями архитектурных начальников конкурс был закрытым: к участию пригласили только крупные архитектурные институты.
История конкурса — один из самых скандальных эпизодов московской архитектурной жизни. Первый этап проводился летом. Случилось непредвиденное — свои проекты выставили не только директора приглашенных институтов, но и руководители мастерских, а те структуры, которые были приглашены к участию, чтобы создать видимость демократизма (например, Московский архитектурный институт, Российская и Международная академии архитектуры, которые традиционно не занимаются реальным проектированием) представили вполне конкурентоспособные проекты. Вместо междусобойчика начальников получился настоящий конкурс. Начальники поняли, что им "не светит". И в процессе конкурса, что строжайше запрещено всеми международными правилами, поменяли жюри.
Новое жюри приняло решение компромиссное. Все талантливые проекты "лишних людей" были отсечены, но первое место не присудили. Назначили второй тур, куда пропустили президентов Российской (Александр Рочегов) и Международной (Евгений Розанов) академий архитектуры и руководителя 7-й мастерской "Моспроекта-2" академика Вячеслава Кузьмина. В ноябре прошлого года состоялся второй тур конкурса. Однако, увидев доработанные проекты участников второго тура, жюри было разочаровано. Как сказал ректор МАРХИ Александр Кудрявцев (исключенный из жюри в первом туре), "первый тур был поинтереснее".
Жюри решило первую премию опять не присуждать. Возникла довольно сложная ситуация: конкурс был заказной, деньги выплачены, а проекта нет. Лужков же требовал представить проект. Между тем в недрах "придворной" мастерской мэрии, "Моспроекта-2", вырос бунтовщик. Абдулла Ахмедов, отсеянный на первом туре, сделал внеконкурсный проект и выставил его рядом с официальными конкурсантами.
Ахмедов делал из Боровицкой действительно площадь, а не транспортную развязку. Он превращал ее в подобие Дворцовой площади в Петербурге, поставив над Волхонкой Триумфальную арку и объединив площадь эффектным полукругом зданий. Музеи Кремля должны были располагаться напротив, в здании, напоминающем Парфенон. Правда, и Пашков дом, и Кремль совершенно терялись в этом новом, несколько имперском по духу пространстве.
Надо сказать, что Ахмедов не только талантливый архитектор, но и опытный "царедворец". Его проект был прямо рассчитан на любовь Юрия Лужкова к помпезному историзму. На всякий случай он взял себе в соавторы Михаила Посохина, вхожего к мэру через своего бывшего тестя Зураба Церетели, а для последнего предусмотрел в своем проекте много скульптуры. Когда его проект появился, все поняли, что он выиграет.
Однако произошло то, чего никто не ждал — Лужков выбрал проект президента Международной академии архитектуры Евгения Розанова. Даже по представленному на заседании совета при мэре материалу было видно, что на победу Розанов не рассчитывал. Рядом с роскошными гигантскими макетами и десятками подрамников "фаворитов" его проект смотрелся совершенно незаметно — крошечный, затасканный по бесконечным заседаниям макет с отвалившимся от Пашкова дома бельведером, два скромных подрамника.
Трудно сказать, что произошло. Может быть, новому главному архитектору Москвы Александру Кузьмину удалось убедить мэра в том, что необходимо соблюдать цивилизованные нормы строительства в центре города. А может быть, дело в соавторе Ахмедова. За то время, пока шел конкурс, Михаил Посохин перестал быть фаворитом Лужкова — мэр лично отстранил его от проектирования Гостиного двора.
Так или иначе, весьма нецивилизованная история закончилась вполне цивилизованно. Проект Розанова в наибольшей степени учитывает требования закона об охране памятников. Архитектурно он едва ли не самый скромный, самый "интеллигентный", самый далекий от тех вкусов, которые Юрий Лужков демонстрировал раньше.
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН