С 1989 года, когда перестроечную Москву сотрясло последнее международное достижение советского музыкального менеджмента — эпохальные гастроли Ла Скала, Риккардо Мути приезжал в Россию неоднократно. Даже чуть ли не регулярно, если сравнивать количество его здешних выступлений за последние 20 лет и случаи приезда других дирижерских знаменитостей такого же калибра. Так что о переменах в творческой биографии маэстро мы узнаем, можно сказать, из первых рук. Первые приезды (1989-й, далее длинный перерыв на неурядицы девяностых, потом сразу два визита в 2000-м) — это Мути эпохи его владычества в Ла Скала. Долгого, хлопотного, плодотворного (отличные записи 1990-х не дадут соврать), но с такой прискорбной скандальностью завершившегося: 7 лет тому назад театр взбунтовался против дирижерского самодержавия, и после по-итальянски громкого обмена любезностями Мути хлопнул дверью.
В 2007-м он приезжал в Москву с уже собственным детищем, Молодежным оркестром имени Луиджи Керубини — этакой академией для молодых музыкантов (отчасти и для певцов, если принимать во внимание, что с самого начала оркестр играл массу оперной музыки), созданной под эгидой фестиваля в Равенне. Равеннский фестиваль — тоже, мягко говоря, не чужое для Мути учреждение, достаточно сказать, что руководит им его супруга, но Orchestra Cherubini быстро превратился из трогательного частного начинания в проект громадного престижа. Зальцбургский фестиваль, где Мути выступает уже 40 лет, решил ковать железо пока горячо и предложил дирижеру стать художественным руководителем Pfingstfestspiele ("Фестиваля на Пятидесятницу"). Тот согласился, все выдвинутые им в ответ условия были приняты, и 5 лет весной на зальцбургских фестивальных сценах с помпой звучали раритетные произведения старинных композиторов неаполитанской школы, а Риккардо Мути, сам неаполитанец, дирижировал именно Оркестром имени Керубини. Причем преподносил эту музыку так, как будто никакой новой манеры в исполнении подобных вещей за последние лет 30 не появилось: играйтесь, мол, в свой аутентизм, а мое искусство — про вещи большие, серьезные и глобальные.
На самом деле это довольно показательно. Публичный облик Риккардо Мути — майский день, именины сердца: обаятельный вельможа, на нескольких языках с равной изысканностью объясняющийся, шутящий и сыплющий цитатами, превращающий любую пресс-конференцию в искрометное one man show. В Ла Скала, однако, гневались на то, каков маэстро за работой; претензии легко себе представить, потому что они очень похожи на то, в чем упрекали других "священных чудовищ" из другой, более ранней эпохи. Мол, диктатор, очень властен, импульсивен, своенравен. Если все-таки абстрагироваться от свар, ясно одно: великую и столькими мифами овеянную дирижерскую традицию ХХ века Мути старается нести не как бремя, с которым еще нужно разбираться, а как знамя — упрямо, фанатично и пламенно.
Исключительный оперный дирижер, Мути теперь, похоже, катастрофически сократил количество своих театральных работ. То ли дает себя знать давно копившаяся досада на современный оперный театр, то ли пока недостает времени, потому что сейчас у маэстро контракт с Чикагским симфоническим оркестром (CSO), с которым он выезжает в длинное турне, захватывающее и Россию. Это не совсем новая для дирижера ситуация, в его жизни уже был период, когда ему приходилось возглавлять крупный американский оркестр, Филадельфийский, а после ухода из Ла Скала он вел переговоры с Нью-Йоркским филармоническим оркестром, но не сложилось. По удельному весу в американской, да и мировой культуре CSO даже посерьезнее, чем те два оркестра: великая история, Рафаэль Кубелик и Георг Шолти в качестве прежних руководителей, да еще и какое-то несметное количество Grammy. Сегодняшнему своему шефу чикагцы, судя по всему, искренне рады, причем отнюдь не только из-за одной его славы.
Не бывавший в России 20 лет оркестр даст в Москве сразу два концерта, 18 и 19 апреля. В программе второго — добропорядочные симфонические хиты, "Смерть и просветление" Рихарда Штрауса и симфония ре-минор Сезара Франка. В программе первого — трогательный оммаж российской публике в виде Пятой симфонии Шостаковича, а также совсем уже неожиданная вещь — музыка к висконтиевскому "Леопарду" Нино Роты, у которого Мути когда-то учился композиции. Но, может быть, самое интригующее обстоятельство этих концертов — произведение "Космическая Одиссея" (здесь-то кинематограф, видимо, ни при чем), написанное Дмитрием Смирновым. И это уже не какой-нибудь там наугад подысканный оммаж, а принципиальное репертуарное решение: эту вещь, созданную учеником Эдисона Денисова и Николая Сидельникова, живущим последние 20 лет на Западе, Риккардо Мути уже исполнял в Чикаго и вообще всячески ее расхваливает.
Большой зал консерватории, 18 и 19 апреля, 19.00