Хочется думать, что насовсем
В музее архитектуры им. Щусева проходит выставка "Точки схода" Александра Бродского. Бродский известен своими офортами, его архитектурные проекты выигрывали все международные конкурсы "бумажной архитектуры" 80-х годов. Академический музей архитектуры предложил ему выставить эти листы, ставшие сегодня фактом истории зодчества.
Замысел музея состоял в презентации корпуса работ "живого классика". Следует отдать должное немыслимому идеализму Бродского. От этого "омажа", которого не удостаивается большинство нынешних академиков архитектуры, он отказался по единственной причине. Увлекся формами выставочного зала.
"Я даже начал готовить эти офорты. Но я все ходил сюда, и думал об этом пространстве. Оно провоцирует, надо как-то ему отвечать. Ну и чем больше я отвечал, тем меньше оставалось от офортов. Вместо них получилось вот это..."
Выставочный зал музея архитектуры действительно необычен. Это темные, без окон палаты XVII века с низкими крестовыми сводами и двумя огромными столбами, загораживающими центр залы. Впечатление тяжелого, мрачного подвала. Можно представить себе человека в тулупе и валенках, со щами в бороде и "мыслью хозяйственной" в голове, который, помолясь, построил данное исторически ценное помещение. Насколько вообразим этот персонаж как устроитель выставки современной архитектуры, настолько отвечает этот зал требованиям к выставочному помещению.
Бродский его преобразил.
Выставка встречает положенными на пьедестал голыми ступнями ног колосса, лежащего на своем надгробии. Тело его ушло туда, в стену, под разлапистый свод. Те же голые ступни торчат из бесконечных ниш "колумбария", выстроенного у другой стены. Центр помещения занимает углом ушедший в землю и разрушенный до состояния скелета слепок классицистического дворца с падающими статуями наверху. Называется "Предпоследний день Помпеи". Дворец используется как кинотеатр — на мониторе внутри него постоянно крутят Штирлица. Рядом стоит остов металлической кровати, по ней и под ней бегут аккуратные стайки глиняных мышек, змеек и рыбок. У одной из стен лежит стреляющий из вылепленного пулемета полурассыпавшийся вылепленный же стрелок.
Вроде бы все это — на тему смерти, однако выглядит вовсе не страшным. Пространство подвала превращается в таинственный реликварий, катакомбы, где дух захватывает не от ужаса, а от любопытства. Из ниши в стене высыпается водопад каких-то рукописей, диссертаций и научных отчетов. Кажется, что экспозиция — оживший мир этих рукописей, они все — про это, про классические надгробия, которые всегда поражают своими аккуратными ступнями на пьедесталах, про дворцы, разрушившиеся и ушедшие в землю, про катакомбы.
При раскопках в Помпеях пустоты, оставшиеся от истлевших тел, заполняли гипсом и получали статуи. Это и не произведения искусства, и не вещи, и тем не менее что-то несомненное как в своей подлинности, так и в принадлежности к миру истории. При этом воспринимаются они как авангардные акции на тему смерти. Вот так же выглядят и скульптуры Бродского. Он может просто взять водопроводный кран, обмазать его глиной и выставить. Тот превратится в тень водопроводного крана, слепок его бытия, в надгробие водопроводу.
Любой музей — место умершей жизни, продолжающей какое-то иносуществование. Гордо и монументально торчат голые ступни чьего-то надгробия, по каменным плитам бегают чучела грызунов, постепенно рассыпаясь, палит в стену модель стрелка эпохи 1-й мировой войны, непонятный мусор в витринах оказывается безумно ценной доисторической керамикой и палками-копалками. Бродский создал изображение музейного зала вообще, но при этом его инсталляция выглядит как подлинный музейный зал. Таким качеством обладает цветаевская экспозиция ГМИИ им. Пушкина, где слепки с античных статуй живут среди слепков храмовых портиков. С той разницей, что в ГМИИ можно думать об оригиналах этих слепков, а здесь эти слепки — уже и так оригиналы. Представить себе ГМИИ без слепков невозможно. Точно также теперь невозможно представить себе зал музея архитектуры без Бродского. Я видел здесь множество выставок — ни одна не смогла организовать это пространство. Бродскому удалось показать, что он гениальный архитектор — но демонстрацией не столько своего творчества, сколько своих возможностей. Он создал то, что следовало бы оставить как постоянную экспозицию музея архитектуры.
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН
Выставка продлится до 2 февраля.
Адрес: Воздвиженка, дом 5, строение 2.