В течение первых четырех месяцев, которые ДЖЕЙМС КОЛЛИНЗ, новый посол США, проработал в Москве, он не баловал mass media своим вниманием. Первое интервью посол решил дать нашей газете. С ним побеседовал корреспондент Ъ ЛЕОНИД Ъ-ГАНКИН.
— В недавней беседе с корреспондентом "Нью-Йорк Таймс" президент США, говоря о приоритетах американской внешней политики, ни словом не обмолвился о России. Означает ли это, что Россия больше не представляет для США особого интереса?
— Это не так. Наши отношения с Россией — ядерной супердержавой, великой по размеру, мощи, экономическим ресурсам страной — остаются для США важным приоритетом. Это было характерной чертой американской внешней политики с момента избрания Билла Клинтона президентом США, и нет никаких оснований считать, будто что-то изменилось.
Добавлю, исходя из собственного опыта. Нет ни одной международной проблемы, затрагивающей США, по которой бы мы не взаимодействовали с российским правительством или с определенной частью российского общества. В сентябре, например, в моей резиденции в Москве побывало около трех тысяч человек. И потому у меня, как правило, 12- или 13-часовой рабочий день при семидневной рабочей неделе. По-моему, это отражение глубины наших отношений.
— Известно, что в американских политических кругах к России относятся с некоторой подозрительностью. Да и в России аналитики все чаще говорят о противоречиях между нашими странами — в экономике, внешней политике...
— Действительно, наши отношения с Россией за последние годы претерпели некоторую эволюцию. Между нами возникают противоречия, и это естественно: мы расположены в разных частях света и во многом у нас разные интересы. Но главное, что основа этих отношений остается прочной.
К тому же нет стран, в отношениях между которыми было бы все гладко. У нас есть противоречия с нашими ближайшими союзниками, в том числе и в западном полушарии. Мы решаем их за столом переговоров и не доводим до того, чтобы они переросли в конфронтацию.
— А какие противоречия между Россией и США, с вашей точки зрения, занимают сегодня верхнюю строчку дипломатической повестки дня?
— В первую очередь, они касаются создания новой системы безопасности на европейском и, шире, евразийском и евроатлантическом пространстве. Хотя и здесь у нас имеются точки соприкосновения. К примеру, у нас не было полного согласия по вопросу о роли НАТО, но наши президенты, встретившись в Хельсинки, нашли общие подходы, которые соответствуют интересам США, России и всей Европы в целом. Президент Клинтон привержен идее неделимой, безопасной, процветающей Европы. Это определяет американскую внешнюю политику. И в этом заключается та общая цель, которая объединяет наши страны и наших президентов.
— Говорят, во время последнего иракского кризиса госсекретарь США Мадлен Олбрайт неоднократно звонила министру иностранных дел России Евгению Примакову и о чем-то с ним совещалась. Так ли это? И о чем они говорили?
— Я могу лишь подтвердить, что в тот момент между нами проходили постоянные консультации на разных уровнях, в том числе и между главами внешнеполитических ведомств. И эти консультации продолжаются. На днях госсекретарь США и российский министр обсудили проблему Ирака в Брюсселе.
— Вы руководитель огромного учреждения, в котором работают сотни сотрудников. Вы довольны своими подчиненными?
— Доволен. Но мы постоянно задумываемся над тем, как совершенствовать нашу работу. Это касается не только посольства, но и консульств в Петербурге, Екатеринбурге и Владивостоке.
Главная цель нашей работы — обеспечить расширение и развитие связей между США и Россией. Я считаю также своей важнейшей задачей расширение человеческих контактов между гражданами двух стран. Посольство выдает россиянам по 100-150 тысяч въездных виз в год. Россию сегодня посещает небывалое количество американцев. В вашей стране работает около 450 американских фирм, являющихся членами Торговой палаты США. В какую бы точку России я не поехал, я встречаю американцев. Точно так же, путешествуя по США, я всюду встречаю россиян. Это совершенно беспрецедентный уровень человеческих контактов. Всего 8-10 лет назад такого даже нельзя было предположить.
— Не секрет, что несмотря на развивающееся сотрудничество, спецслужбы наших стран по-прежнему действуют на территории друг друга. Много ли в вашем посольстве сотрудников ЦРУ, работающих под дипломатическим прикрытием?
— Как вы понимаете, я не могу обсуждать вопросы разведки. Скажу только, что сегодня наши межгосударственные отношения включают контакты между госструктурами, которые здесь принято называть силовыми, в том числе между спецслужбами двух стран. Их сотрудничество направлено на борьбу с оргпреступностью, распространением наркотиков, терроризмом. Сейчас в России есть представительства ФБР, управления по борьбе с наркотиками, министерства юстиции, таможенной службы США. Насколько мне известно, ваше правительство направило или собирается направить в российское посольство в США представителя МВД и ФСБ. Это лишнее свидетельство того, что у нас общие цели.
— Кстати, может быть, вы проясните вопрос с загадочным бегством из России в ноябре представителя ФБР Стептона Фелтона. Он пробыл в Москве всего 18 дней.
— Это не было бегством. Представитель ФБР уехал из России по личным причинам. Большего я сказать не могу. На его место будет командирован другой человек.
— Насколько мне известно, в середине 1960-х годов вы проходили стажировку на филфаке МГУ. Встречаетесь ли вы со своими друзьями тех лет? Кто они?
— Я стараюсь поддерживать контакты с друзьями по Московскому университету, но не хотел бы называть их имен. Мы с женой — а в те годы мы уже были женаты и приехали сюда вместе — с большой теплотой вспоминаем о том времени. Оно для нас очень дорого. Мы жили в общежитии МГУ. Как сейчас помню: главное здание, зона В. Я был тогда аспирантом, писал диссертацию.
— Как вы проводите свободное время?
— Его очень мало. Но когда выдается свободная минутка, люблю просто побродить по Москве. Это один из моих любимейших городов. Хожу по музеям. Нечасто, но бываю в театре, на концертах. Мне нравится путешествовать. В занятиях спортом я особенно не преуспел. Очень люблю читать, посещаю книжные магазины — когда я занимался наукой, мне удалось собрать неплохую библиотеку. Иногда выбираюсь на природу.