Некролог
Вчера в парижском пригороде Кламаре на 84-м году жизни умер легендарный Пьер Шендорфер, режиссер, писатель, последний солдат Французской империи.
"Все эти войны печально напоминали друг друга. Мы шлепали по грязи, мы все время чего-то ждали, мы стреляли, они умирали. Такова уж война... Но ветер унес запах мертвых тел, и в памяти остался только блеск юности". Давние строки Шендорфера — эпитафия, которую он сложил не только "потерянным" и проклятым солдатам колониальных войн, но и самому себе.
Он должен был погибнуть еще во Вьетнаме. Старший капрал армейской кинослужбы, державший 7-килограммовую камеру Bell Howell, "как пулемет", попал в плен 8 мая 1954 года: после 57-дневного безнадежного и героического сопротивления пала осажденная крепость Дьенбьенфу, куда Шендорфер десантировался с парашютом. На войну романтик, проплававший несколько лет на рыбацких и торговых судах и без восторга отслуживший срочную, попал, потому что любил кино. Вход в киноиндустрию для новичка без связей был заказан, вот он и подался в армию, а узнав о гибели знаменитого фронтового оператора Жоржа Коваля, попросился на его место.
От гибели в лагере его и великого оператора Рауля Кутара спас Роман Кармен, натолкнувшийся на коллег во время съемок своего "Вьетнама". Камеру и пленки Шендорфер перед пленением уничтожил, но шесть минутных роликов уцелели и достались Кармену. В места боевой славы Шендорфер вернется в 1992 году: вьетнамские правительство и армия будут из кожи вон лезть, помогая ему реконструировать на экране битву за Дьенбьенфу. Ведь, несмотря на пережитое, Шендорфер обожал Индокитай, восхищался его цивилизацией и уважал своих врагов.
После четырех месяцев плена Шендорфер подался в репортеры. Писал о войне в Марокко и Алжире для Paris Match, Life, Time. Но и журналистской славы не хватило, чтобы пробиться в режиссеры. Помогла новая счастливая встреча: писатель-авантюрист Жозеф Кессель, чьими книгами Шендорфер зачитывался в детстве, настоял, чтобы именно молодой ветеран снял в Афганистане по его сценарию свой режиссерский дебют "Проход дьявола" (1956).
Франция долго ждала Шендорфера. До его "317-го взвода" (1965) никто не брал на себя смелость и ответственность говорить от лица тех, кто проиграл, но не проклял дело, за которое сражался. В манихейской системе координат его бы автоматически причислили к "фашистам" — хватило бы и одной дружбы с Ле Пеном,— если бы не одно "но": визуальная мощь, человеческая правда, отсутствие малейшей демагогии в фильме о солдатах, преодолевающих 150 километров стреляющих джунглей.
Шендорфер создал архетип современного военного кино. Именно "317-й взвод" и оскароносный документальный "Взвод Андерсона" (1967), снятый Шендорфером о янки во Вьетнаме, вдохновили Оливера Стоуна на его собственный "Взвод". Джон Милиус, сценарист "Апокалипсиса сегодня" признавал, что фильм Копполы был бы невозможен, не сними свои фильмы Шендорфер, и экранизировал (1989) его роман "Прощание с королем".
Шедевр Шендорфера "Краб-барабанщик" (1977) посвящен Пьеру Гийому, отчаянному офицеру, террористу из ОАС, романтику, наемнику. Это мужское и мужественное, строгое и скорбное кино. На исхлестанном волнами судне, совершающем в Северной Атлантике свой последний рейс с грузом металла, офицер, больной раком, и военный лекарь вспоминают проигранные войны и легендарного Краба, ни под каким огнем не расстававшимся с любимым черным котом: где-то он сейчас, кажется, где-то на севере, ловит треску — такие ведь не умирают.
В "Чести капитана" (1982) Шендорфер решился ответить левым, не только обличавшим пытки, практиковавшиеся в Алжире, но и видевшим в каждом офицере палача. Фильм об иске вдовы погибшего капитана к историку, заклеймившему ее мужа в телепередаче, исследовал 19 обычных дней войны, во время которых были бессудно — как выяснялось, по ошибке — казнены трое феллахов, и получился слишком прямолинейным: Шендорфер словно оправдывался, а это ему не к лицу. Но несмотря на его заботу о чести мундира, генштаб до 1992 года отказывал ему в помощи на съемках, а архивы армейской кинослужбы Шендорферу открыли только в 1982-м. Наверное, потому, что мудрый режиссер давно понял истину, неприемлемую для любого генштаба: на войне "выбирают не между добром и злом, а между добром и другим добром".